– Ничего она не знает, – рявкнул Корд, – и знать не может! Для такой работы нужен профессионал, вроде этой большевистской стервы Элеоноры Хэпсбург… Неужели у вас не нашлось более подходящего человека?
– Мэрили сама настояла на своей кандидатуре. Она больше всех заинтересована в освобождении собственного отца. Кстати, ведь это твоими стараниями Элеонора не оправдала надежд наших «цюрихских патриотов», не так ли?
Последнее замечание Дубовицкого Корд пропустил мимо ушей. По глубокому убеждению Брандта, Элеонора просто лишний раз доказала, что оскорбленная женщина способна на месть.
– Она сдалась на милость властей, – продолжал Владимир. – Да, еще теперь нам стало известно, что Колтрейны отправились в Россию на поиски Мэрили. Нас попросили помочь им, но, конечно, мы сохраним в тайне место ее пребывания до тех пор, пока она не закончит своей миссии.
– Мне остается только уповать на то, что Колтрейны разыщут ее раньше, чем Борис Горчаков раскусит Мэрили.
– Хватит об этом, Брандт, – со злостью прервал его Дубовицкий.
– Нет! Меня беспокоит ее судьба, и я не собираюсь отсиживаться и наблюдать, как она играет с огнем только потому, что вы, сукины дети, уверены, что цель оправдывает средства! И вам безразлично, какая цена будет заплачена!
Круто развернувшись, Корд двинулся к выходу, но Дубовицкий махнул рукой, и несколько человек загородили ему дорогу. Поняв, что силы неравны, Корд остановился.
– Хорошо! Что ты еще задумал? Я возвращаюсь в Тобольск и буду внимательно наблюдать за развитием событий.
– Это именно то, о чем я хотел тебя попросить, – холодно ответил Дубовицкий. – Наше дело – наблюдать.
– Но предупреждаю, что в случае чего, ты не сможешь остановить меня даже силой. И я не буду спрашивать твоего совета, – нахмурился он, нащупывая под полой дохи рукоять револьвера.
Впрочем, Дубовицкий ничуть не сомневался, что Корд вооружен.
– У нас есть, кому присматривать за ней. Твое ненужное вмешательство только усложнит дело и сделает положение Мэрили еще опаснее, – примирительно сказал Владимир.
– Это исключено, – покачал головой Корд.
– Но ты же сам рассказал, как прыгал из окна ее комнаты. Что, если тебя видели? Ты не должен общаться с ней лично.
– Да кто будет шататься по улицам ранним утром? Кроме того, мне нужно было увидеться с ней. Должен же я был узнать, что у нее за дела с этим проклятым комиссаром? Да и мне совсем не хотелось, чтобы она подумала, будто я шпионю за ними. Кстати, неплохо бы тебе поделиться с ней, кто я на самом деле.
– Это ничего не изменит, – с усмешкой сказал он. – Во всяком случае, тебе лучше держаться подальше от Мэрили. Сейчас твои контакты с ней слишком опасны. Отложи свои личные дела до лучших времен.
– Послушай, – взорвался Корд. – Позволь-ка мне кое-что тебе объяснить! Может быть, ты принимаешь меня за патриотически настроенного обывателя, который делает добрые дела для этой вашей, чтоб ей пусто было, контрреволюционной борьбы? Да я с таким же успехом расправлюсь и с тобой, и с твоими ублюдками, загораживающими выход!
Корд угрожающе навис над Дубовицким, и тот испуганно отпрянул назад. Охранники насторожились и окружили их.
– Для меня эта война значит слишком много, Дубовицкий. Ты ведь знаешь, у меня много причин ненавидеть большевистских свиней! Моя мать была зарезана революционными фанатиками прямо в петроградской мясной лавке только за то, что не согласилась с их разглагольствованиями. А потом эти выродки хладнокровно застрелили моего отца, когда тот пытался отомстить. В свое время он вывез мою мать из России и жил с ней в Германии до тех пор, пока не умер дед. Тогда они вернулись обратно… Этот день стал последним в их жизни… В то время я учился в Оксфорде и, получив известие о смерти родителей, понял, что теперь эта проклятая война стала и моей войной. Мной движет только чувство мести, и я никогда не скрывал этого. Идеи меня не волнуют.
– Мы знаем это, Брандт. Знаем и то, что ты один из лучших, но не позволяй своему сердцу брать верх над разумом и делать глупости, хорошо?
– А я вам не томящийся от любви гимназист, – сердито ответил Корд. – Я знаю сам, что делаю. Все, о чем я вас прошу, – вывести Мэрили из игры и рассказать ей, ради каких чертей я уже столько времени играю с ней в эти игры. Мне нужно, чтобы Мэрили мне поверила.
Дубовицкий посмотрел на Корда беспокойным взглядом. Ему очень не хотелось отпускать немца в Тобольск – было достаточно и других мест, где он мог бы быть полезным. Только ведь Корд все равно не послушается.
– Ну, хорошо, – в конце концов сказал Дубовицкий. – Возвращайся. Можешь наблюдать за ней, но только на расстоянии. Помни, что ты подвергаешь опасности не только ее жизнь, но и свою собственную, несмотря на то, что там есть наши люди.
– Надеюсь, они смогут оказать мне помощь?
– Пока нет, – покачал головой Дубовицкий, – это только усложнит дело. Пусть все идет своим чередом, а правду про тебя она узнает в свое время. Сейчас Мэрили нужно сосредоточиться на том, чтобы обработать Горчакова, а все остальное будет только отвлекать ее от работы.
Аргументация Дубовицкого была абсолютно неубедительна, но Корд хотел сейчас только одного – побыстрее закончить этот неприятный разговор и вернуться в Тобольск.
– Ладно, – нехотя произнес он. – У меня нет выбора, и приходится играть по вашим правилам. По крайней мере сейчас.
– Сейчас, – как эхо отозвался Дубовицкий, кивая. – Теперь иди, мы будем поддерживать с тобой связь. Но только помни свое истинное предназначение – находиться в Тобольске и быть готовым в любой момент выполнить наш приказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68