Хотя
выстрел и оглушил его - он зашатался, - все же он умчался прочь.
Год или два спустя мне снова пришлось охотиться в том же лесу. И
подумать только - внезапно передо мной появился стройный олень с прекрасно
разросшимся между рогами вишневым деревом высотой больше десяти футов.
Мне сразу же вспомнилось мое приключение. Я рассматривал этого оленя
как свою давнишнюю благоприобретенную собственность и одним выстрелом
уложил его. Это доставило мне одновременно и жаркое, и отличный вишневый
соус. Дело в том, что дерево было густо увешано плодами, да такими
вкусными, каких мне не приходилось пробовать за всю свою жизнь.
Можно ли теперь поручиться, что какой-нибудь святой - страстный
любитель охоты, священник или епископ - не воздвигнул подобным же образом
с помощью выстрела крест между рогами оленя святого Губерта? Ведь эти
господа издавна славились своим умением наставлять кресты... да и рога
тоже, и, пожалуй, сохранили за собой эту славу до наших дней.
В момент крайности, когда беда за ворот схватит, что нередко бывает с
бравым охотником, он готов пуститься на все, ухватиться за что угодно,
лишь бы не прозевать благоприятный случай. Мне самому не раз приходилось
переживать подобный соблазн.
Что вы, к примеру, скажете о таком казусе?
Однажды в лесу, в Польше, иссяк мой запас пороха, и одновременно померк
дневной свет. По пути домой на меня напал чудовищный медведь с разинутой
пастью, готовый меня проглотить. Напрасно я в поисках пуль и пороха
поспешно обшаривал свои карманы. Я не нашел ничего, кроме двух кремней,
которые обычно берешь с собой на всякий случай. Один из этих кремней я
швырнул в пасть зверя, в самую глубину его глотки. Медведю моему это
пришлось не по вкусу, и он сделал крутой поворот - налево кругом! - так
что я вторым камешком мог запустить ему прямехонько в задние ворота. Все
это получилось чудесно и великолепно. Камешек не только попал куда
следует, но даже пролетел так далеко, что столкнулся с первым и выбил из
него искру, от чего медведь взорвался с оглушительным треском.
Если верить слухам, то подобные ловко направленные камешки, особенно
если они сталкивались с камешками, брошенными ранее, заставили взлететь в
воздух не одного сварливого ученого и философа... Хотя я и остался на этот
раз цел и невредим, мне все же не хотелось бы еще раз повторить этот опыт,
другими словами - завязать знакомство с медведем, не имея при себе других
средств самозащиты.
Но, верно, такова уж моя судьба, что самые дикие и опасные звери
нападали на меня именно тогда, когда я был не в состоянии защищаться.
Словно какой-то инстинкт предупреждал их о моей беспомощности.
Вот, например, однажды, едва я успел отвинтить кремень от своего ружья,
чтобы подточить его, как внезапно ко мне со страшным рычанием бросился
разъяренный медведь. Единственное, что мне оставалось, это укрыться на
дереве, чтобы там подготовиться к обороне. К несчастью, взбираясь на
дерево, я уронил нож, которым только что орудовал, и у меня не было в
руках ничего, чем бы я мог закрепить винт, который к тому же туго
завинчивался. Медведь стоял у подножия дерева, и я каждую минуту мог
ожидать, что он пожалует ко мне.
Выбивать ударом искры из глаз, как я однажды сделал, мне очень не
хотелось, потому что, не говоря уже о других мешавших мне обстоятельствах,
проделанный мною тогда опыт вызвал сильную боль в глазах, которая и сейчас
еще давала себя чувствовать.
С тоской глядел я на свой нож, вертикально торчавший на снегу под
деревом. Но тоскливые взгляды не могли ничем помочь делу. Наконец у меня
мелькнула мысль, столь же необыкновенная, сколь и удачная. Я направил
струю жидкости, которая в минуты страха у человека всегда имеется в
изобилии, прямо на черенок моего ножа. Царивший в то время жестокий холод
мгновенно заморозил струю, так что через несколько мгновений от черенка
протянулась ледяная сосулька такой длины, что она достала до нижних ветвей
дерева. Ухватив удлинившийся черенок, я без особого труда, но с большой
осторожностью подтянул нож к себе наверх. Только я успел с помощью ножа
привинтить кремень, как косолапый начал взбираться на дерево.
"Вот уж в самом деле нужно быть сообразительным как медведь, чтобы с
такой точностью рассчитать время!" - подумал я и встретил мохнатого гостя
таким гостинцем, что он навеки разучился лазать по деревьям.
Точно так же в другой раз на меня с такой стремительностью набросился
страшный волк, что мне ничего не оставалось, как инстинктивно сунуть кулак
прямо в разинутую пасть. Для большей верности я проталкивал кулак все
глубже и глубже, так что рука моя по самое плечо ушла внутрь. Но что было
делать дальше? Не стану утверждать, что такое беспомощное положение было
мне уж очень по душе. Ведь представьте себе только: лицом к лицу с волком!
Мы поглядывали друг на друга не так чтобы очень нежно.
Стоило мне вытащить руку назад - и зверюга с еще большей яростью
накинулся бы на меня. Это можно было ясно и отчетливо прочесть в его
горящих злобой глазах. Короче говоря, я ухватился за его внутренности,
дернул и вывернул наизнанку, как рукавицу, затем швырнул его на землю и
оставил там лежать.
Однако такую штуку я не решился выкинуть с бешеной собакой, которая
вскоре после этого погналась за мной в одном из узеньких переулков
Санкт-Петербурга. "Тут уж беги что есть мочи!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29