" - подумал я. Чтобы легче
было удирать, я скинул с себя шубу и поспешно укрылся в доме. За шубой я
затем послал слугу и приказал повесить ее вместе с другим платьем в мой
гардероб.
На следующий день меня до смерти напугали крики моего Иоганна.
- О боже! - вопил он. - Господин барон! Ваша шуба взбесилась!
Я поспешно побежал к нему и увидел, что все мое платье раскидано и
растерзано в клочья. Мой слуга выразился очень метко - шуба именно
взбесилась. Я вбежал в то самое время, когда она набросилась на мой
прекрасный парадный сюртук и принялась безжалостно таскать его по полу и
трепать.
Во всех этих приключениях, милостивые государи, из которых мне
удавалось благополучно, хоть иногда и в последнюю минуту, выпутаться, мне
на помощь приходила случайность, которую я, обладая достаточным
присутствием духа и мужеством, заставлял служить мне. Все это, вместе
взятое, и создает, как известно, удачливого охотника, моряка и солдата.
Зато достойным всяческого порицания следовало бы считать неосторожного
охотника, адмирала или генерала, который полагался бы только на
случайность или на свою счастливую звезду и не заботился бы о необходимом
совершенствовании своего ремесла, а также не вооружился бы всеми
средствами, которые способны обеспечить успех.
Лично я такого упрека не заслуживаю, ибо всегда славился как высокими
качествами своих лошадей, собак и охотничьих ружей, так и особым умением
всем этим пользоваться. В полях и лесах долгие годы будет жить слава моего
имени.
Я не собираюсь во всех подробностях расписывать свои конюшни, псарни
или свой оружейный склад, к чему обычно склонны юнкера-собачники,
лошадники и охотники. Все же две мои собаки так отличились, служа мне, что
я хочу, пользуясь случаем, хоть вкратце упомянуть здесь о них. Один из
моих псов, лягаш, был так неутомим, внимателен и осторожен, что все
видевшие его завидовали мне. Я имел возможность пускать его в дело и днем
и ночью. Когда темнело, я вешал ему на хвост фонарик и мог охотиться так
же хорошо, если даже не лучше, чем при дневном свете.
Однажды (это произошло вскоре после моей женитьбы) жена моя выразила
желание принять участие в охоте. Я поехал вперед, чтобы высмотреть
что-нибудь подходящее, и вскоре мой пес замер перед стаей в несколько сот
куропаток. Жду я, жду свою жену, которая в сопровождении моего адъютанта и
гайдука выехала сразу вслед за мной, но никого не видно и не слышно. В
конце концов я забеспокоился и повернул назад. Примерно на полдороге
внезапно до меня донесся жалобный плач. Казалось, плач раздается совсем
близко, а между тем куда ни глянь - не видно ни живой души.
Соскочив с коня, я приложил ухо к земле и тогда не только услышал, что
плач доносится из-под земли, но и совершенно ясно уловил голоса моей жены,
моего адъютанта и гайдука. И тут я заметил недалеко от себя вход в
угольную шахту. Не могло быть сомнения в том, что моя несчастная жена и ее
спутники провалились в эту шахту. Пустив лошадь в карьер, я понесся в
ближайшую деревню за углекопами, которым после очень длительной и трудной
работы удалось извлечь пострадавших из ямы глубиной в девяносто сажен.
Первым они вытащили гайдука, затем его коня, затем адъютанта, за ним
его коня, потом мою жену, и наконец ее турецкого клеппера. Самым
удивительным во всей этой истории было то, что люди и лошади при таком
страшном падении остались, если не считать нескольких незначительных
ссадин, невредимыми. Но испуг они пережили ужасный! Об охоте, как вы легко
можете себе представить, уже думать не приходилось, и так как вы, надо
полагать, за этим рассказом забыли о моей собаке, то не удивитесь, что и я
не вспомнил о ней.
Служебные обязанности заставили меня на следующее же утро отправиться в
дальнюю поездку, из которой я вернулся лишь через две недели.
Не прошло и нескольких часов после моего приезда, как я заметил
отсутствие своей Дианки. Никто о ней за все это время не побеспокоился.
Слуги были убеждены, что она побежала за мной, и вот теперь, к великому
моему огорчению, ее нигде не могли сыскать.
Внезапно у меня мелькнула мысль:
"А не осталась ли собака у куропаток?"
Надежда и страх заставили меня немедленно помчаться к месту охоты, и -
представьте себе! - к несказанной моей радости оказалось, что собака стоит
на том же месте, где я оставил ее две недели назад!
- Пиль! - крикнул я. Она сразу бросилась вперед, и я одним выстрелом
уложил двадцать пять куропаток.
Несчастное животное, однако, так обессилело от голода, что у него едва
хватило сил доползти до меня. Чтобы добраться с ним до дому, мне пришлось
взять его к себе на лошадь, и вы можете поверить мне, что я с величайшей
радостью согласился вынести такое неудобство.
Благодаря тщательному уходу и заботе моя собака уже через несколько
дней была весела и бодра, как прежде, а несколькими неделями позже она
дала мне возможность разгадать загадку, которая без нее, вероятно, навеки
осталась бы неразгаданной.
Два дня подряд я гонялся за зайцем. Собака моя все вновь и вновь
выгоняла его, но мне никак не удавалось точно прицелиться. В колдовство я
не верю - никогда не был подвержен суевериям, слишком много диковинного я
для этого пережил. На этот раз, однако, моих пяти чувств было явно
недостаточно. Наконец заяц подвернулся так близко, что я мог выстрелить в
него. Заяц упал, и что вы думаете я тогда обнаружил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29