В яростном порыве она нанизала себя на него, приняв внутрь всю его плоть.
Как если бы это был сигнал, которого Карло давно ждал, он перевернул ее под себя и внедрился в нее с такой частотой и силой, что Хэлин ахнула. Ее руки впились в его ягодицы, и понуждали его вперед, пока они не достигли в двуедином порыве всепотрясающего крещендо.
Карло перекатился на бок, их тела все еще соприкасались. — Ну вот, теперь Мы знаем, Хэлина, что ты жаждешь меня с таким же выворачивающим все нутро томлением, как и я тебя… Раньше ты никогда бы этого не признала. Но после того, что у нас с тобой сейчас произошло, сага, ты никогда больше не сможешь этого отрицать, — тихо прошептал он, нежно отбрасывая рукой волосы с ее лица. На его губах играла дразнящая улыбка.
Хэлин понимала, что он прав, и впервые ее не волновало, что она отступила от своего прежнего отношения к нему. Купаясь в тепле его тела, она ощутила, как он вновь двинулся внутрь ее, и с таинственной, чувственной улыбкой на губах она подняла на него невинные глаза и послушно прошептала:
— Да, Карло. — Говоря это, она сделала бедрами несколько провокационных движений.
Карло тихо засмеялся, в его темных глазах засветились чисто мужской триумф и дерзкое намерение. — Ну вот, Хэлина, моя зеленоглазая маленькая блудница снова вернулась ко мне? Господи, когда ты такая, я могу заниматься с тобой любовью всю ночь напролет.
Так он и сделал…
Для Хэлин их занятия любовью были похожи на какой-то сон. Они обменивались затяжными, наркотическими поцелуями, их рты не отрывались друг от друга, руки-ноги сплелись, ее шелковистое тело словно припаялось к его мощной, поросшей бархатом волос фигуре. Покрытые росинками пота и влажные от любви, они источали аромат любви.
Длинные пальцы Карло трогали, ласкали ее бедра, живот, груди, все легко возбудимые местечки ее тела, в то время как ее узкие ладони изучали каждый его мускул и жилку, игриво пощипывая, подергивая мягкие волоски, которыми поросло его тело. И, наконец, с сердцами, бьющимися в унисон в одном бешеном ритме, они отправлялись в плавание по морю любви на бурных волнах страсти. Слившись воедино, они погружались на немыслимые глубины, где даже тьма кажется светом, где на миг останавливается сама жизнь, а потом их выбрасывало на поверхность сознания, на поиск нового притока космической энергии, и они лежали, содрогаясь, в объятиях, полностью истощенные и опустошенные.
Когда Карло тихо произнес:
— Нам надо поговорить, — Хэлин уже не услышала этих слов. Она была во власти сна.
Сквозь открытое окно доносились какие-то далекие голоса. Хэлин, как довольная жизнью кошка, лениво потянулась в огромной постели. Она повернулась на бок, приоткрыла глаза и протянула руку… Потом мгновенно проснулась, сразу вспомнив все, что произошло этой ночью.
Она была одна. Единственное, что свидетельствовало о былом присутствии здесь мужа — это глубокая вмятина на соседней подушке. В агонии самобичевания она стала проклинать их занятия любовью в минувшую ночь, и ее тело горело от постыдных воспоминаний. Как это он сказал? «Его зеленоглазая маленькая блудница снова вернулась к нему». И это правда, горько подумала Хэлин, вынужденная признать, наконец, глубокую чувственность своей натуры. Она застонала: самопознание не приносило ей счастья. За минувшие недели она было убедила себя, что может выйти замуж за Карло и уйти от него без раны в сердце, как только выполнит свою часть их соглашения. Какой же глупышкой она была! Прошлой ночью она желала его, наслаждалась тем, что он обладает ею, и даже белее того. И вдруг ослепляющей вспышкой явилась к ней предельно четкая мысль: она поняла, что любит его, и любила всегда, с того первого дня, когда они встретились.
Два долгих года она яростно боролась с собственным чувством, но прошлой ночью окончательно сдалась. У нее никогда не будет другого мужчины кроме Карло. Родить ему ребенка, а потом уйти прочь — это разбило бы ей сердце вдребезги. Со вздохом отчаяния она зарылась головой в подушку. Легкий, почти неуловимый запах Карло будоражил ее и без того смятенные чувства.
Он не должен знать, какую великую победу одержал, торжественно поклялась она себе. Они заключили сделку, и ей придется ее выполнить. В голове у нее звучали слова о том, что он хотел бы превратить ее «в послушную сицилийскую женушку». Как он будет торжествовать, если узнает о своем успехе! С таким сильным чувством к нему она будет только рада, если ей позволят быть с ним рядом. Но она знала, что ее гордость никогда не даст ей признаться в этом.
Вошла София с кофейником на подносе и сообщила, что уже час дня. Минувшая ночь возымела один положительный результат, с усмешкой сказала себе Хэлин: по всей видимости, она прекрасно выспалась.
Хэлин быстро умылась, надела лимонного цвета шорты с лифом в тон и спустилась вниз. Она почему-то опасалась увидеться с Карло, но откладывать это было бы бессмысленно, и, кроме того, доносившиеся до нее голоса свидетельствовали, что он не один. Это обстоятельство было в ее пользу. При посторонних он не мог позволить себе какую-нибудь торжествующую реплику.
Гостем оказался Стефано. Он взглянул на Хэлин, которая вступила на освещенную солнцем террасу в своих коротеньких шортах, и сказал, лукаво улыбаясь:
— Доброе утро, Хэлин. Или уже добрый день? — Он засмеялся и добавил, бросив многозначительный взгляд на Карло:
— Что, этот мой сексуальный дядя, он совсем тебя замучил?
Хэлин густо покраснела, ее взгляд метнулся в сторону Карло, который стоял, небрежно опираясь на стену. В одних шортах, переделанных из старых джинсов, он выглядел очень молодым и немыслимо красивым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64