Улица неожиданно обрывалась, впереди, прямо под холмом блеснула река, слева темнело двухэтажное сооружение, назвать которое домом язык не поворачивался, кажется, бывшая казарма бывшей фабрики «Красный шляпник» (и такое было в родном городе). Я-то думала, что старых построек здесь совсем не осталось, все вытеснили многоэтажки, которые росли как грибы после дождя, но казарма, вне всякого сомнения, была обитаема, над крыльцом горела лампочка, в ее свете видны были занавески на ближайшем окне.
– Ты здесь живешь? – спросила я. Парень растянул разбитые губы в широчайшей улыбке.
– Нет, у меня скромнее... Денег правда не надо?
– Обойдусь, – отмахнулась я.
Парень подхватил куртку и бегом припустился в сторону казармы, однако обогнул крыльцо и скрылся в темноте за этим богом и властями забытом сооружении.
Я поехала домой, не особенно спеша. Дома нас никто не ждет, спать не хочется, так что можно еще немного поболтаться по улицам города.
Я люблю свой город ночью, особенно в дождь. Фонари, отражение огней в лужах на асфальте... Сашка робко тявкнул, и во мне проснулась совесть.
– Ладно, псина, поехали спать.
* * *
Меня ждал сюрприз: подъезжая к дому, я увидела, что в гостиной горит свет.
– У нас гости, – сообщила я Сашке, теряясь в догадках, кого принесло в такую пору? Ключи от моего жилья есть у Деда и у Ритки, еще парочке моих знакомых ключи вовсе ни к чему. Кто бы это ни был, сейчас я отнюдь не расположена его видеть; Но моим желанием, как всегда, не поинтересовались.
Я въехала в гараж, который был тут же, в подвале, распахнула дверцу машины, Сашка вперевалку побрел в холл, пользуясь тем, что дверь в холл я оставила открытой. Выключив свет, я последовала за ним.
Холл был погружен в полумрак, узкая полоска светла пробивалась из гостиной. В кресле возле камина сидел Дед и читал книгу. Услышав нас, он снял очки, которыми с некоторых пор вынужден был пользоваться, и бросил книгу на журнальный столик. Я с радостью убедилась, что это Трудовой кодекс. Не знаю, что бы я пережила, обнаружив Деда с романом в руках. Мое убеждение, что мир незыблем, наверняка бы пошатнулось, а я по натуре консервативна и не люблю перемен.
К счастью, Дед их тоже не жалует.
– Как дела? – спросил он, приглядываясь ко мне.
– Нормально, – ответила я, подошла и поцеловала его, как любящая дочь, раз уж ему пришла охота последнее время быть мне отцом родным.
Отношения у нас непростые, я бы даже классифицировала их как чертовски запутанные. Дед – вдовец, еще несколько месяцев назад у него было столько любовниц, что он их всех по именам не помнил, хотя на память не жаловался. Я сбивалась где-то на втором десятке, втайне гордясь, что Дед у нас такой молодчина, несмотря на возраст. Но он вдруг кинулся в иную крайность: все его подруги внезапно испарились, хозяйством ведала почтенная дама, которая была старше Деда на пару лет, а он по вечерам зачастил ко мне. Но никаких попыток возобновить наши отношения не предпринимал, я имею в виду любовные отношения. Было .время, когда я не мыслила своей жизни без него, а тетерь только досадливо кривилась, в основном потому, что ни минуты не верила, что он способен видеть во мне дочь своего друга, которая и ему почти что дочь, даже не почти что, раз у него своих детей нет. Я не бед основания подозревала его в том, что он в очередной раз пудрит мне мозги.
Дед уже несколько раз затевал разговор, что жить нам следует вместе, под одним кровом, так сказать.
Пассаж о том, что он будет с радостью держать на коленях моих детей от чужого «дяди», довел меня до слез умиления. Правда я нисколько не сомневалась: стоит «дяде» появиться – и моему «папуле» это вряд ли понравится. Когда я начинала размышлять обо всем этом, становилось так тошно, хоть волком вой, так что в конце концов я решила не забивать себе голову.
Дед взял меня за руку, притянул к себе и сказал:
– Хорошо выглядишь.
– Спасибо.
– Я привез пирожных, какие ты любишь. Выпьешь чаю или ты где-то поужинала?
«Нет бы прямо спросил: где меня черти носят?»
– Чаю выпью с удовольствием, – заверила я его и побрела на кухню. Через минуту там появился Дед.
Я взглянула на часы, вряд ли в такое время он поедет домой, машину отпустил, выходит, у меня останется.
Останется и останется, утром сварю ему кофе. – Ты почему не позвонил? – все-таки спросила я. Дед в конторе появляется ровно в девять, так что не мешало бы ему хорошо выспаться.
– Не хотел нарушать твои планы, – пожал он плечами, отводя взгляд.
– Да не было у меня никаких планов, – Отмахнулась я, по неведомой причине начиная чувствовать себя виноватой. Можно было бы этим и ограничиться, но Дед настороженно косился, точно не веря, и я продолжила:
– Возила Ритку на дачу. Ее благоверный опять запил, впрочем, это тебе должно быть известно. – Он никак не отреагировал. Ритка была его секретаршей, которую он заслуженно высоко ценил, а ее супруг числился кем-то в администрации. Вряд ли Дед знал кем.
Благоверный боялся Деда пуще смерти и показаться на глаза не смел. – Вернулись поздно, поужинали в ресторане, я отвезла ее домой и немного покаталась по городу. – Все так и было, с Риткой мы засиделись в ресторане, ей требовалось выговориться, а я никуда не спешила. Тут я непроизвольно поморщилась, выходило, что я вроде бы оправдываюсь. С какой стати, скажите на милость, раз налицо обоюдные родственные чувства?
Дед покивал с умным видом, и мы стали пить чай.
Я все-таки здорово на него злилась, в основном потому, что продолжала чувствовать себя виноватой. Как бы между прочим я взглянула на часы.
– Время позднее, – тут же отреагировал Дед, – вызову такси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13