Если суд нас разведет, мы продаем дом, а деньги делим пополам. Думаю, это справедливо.
— Она обойдется без твоего пособия, — влезла Лилька, и я кивнула, хотя очень сомневалась, что обойдусь. Дома подружка сразу же взялась меня поучать.
— Где твоя гордость? — воздевая руки, повизгивала она, бегая по комнате. — Я бы на твоем месте хлопнула дверью и ни копейки не приняла от этого чудовища. Пусть бы подавился своими деньгами. Рабовладелец… Я бы лучше жила на вокзале., . — Тут Лилька малость притормозила и посмотрела на меня с сомнением.
— Я не могу жить на вокзале, — на всякий случай предупредила я. — И если по закону мне что-то положено…
— О господи! — Лилька тяжко вздохнула. — Прав твой муженек, ты совершенно… — Она махнула рукой и добавила:
— Кактус.
— Сама ты кактус, — разозлилась я.
— И нечего обижаться. Возвращайся к мужу. Ты из тех женщин, что без этих волосатых мерзавцев дня не проживут.
— Еще чего. Очень даже хорошо проживу, и Максим вовсе не волосатый. Он симпатичный и, когда ведет себя прилично, просто душка, а ты моя лучшая подруга и не должна называть меня всякими обидными словами, иначе придется с тобой поссориться, хотя мне этого вовсе не хочется, потому что я тебя люблю и очень уважаю за твой характер, возможно, у меня нет твоего характера, но это дела не меняет, и ты…
— Заткнись, — нахмурилась Лилька. — Короче: квартиру берем самую дешевую, этим я сама займусь. А пособие пятьсот рублей, и пусть посылает по почте, нечего ему к тебе шастать.
— Как это пятьсот? — испугалась я. — Что за глупости ты говоришь…
— Пятьсот, — отрезала Лилька. — И ты от них откажешься, как только устроишься на работу. Будешь зарабатывать сама. Решительная женщина, способная постоять за себя…
— Лилечка, а квартира? В нее же надо мебель?
— Возьмешь все необходимое из дома, только необходимое, — насторожилась она. — К тому же я сомневаюсь, что тебе потребуется много мебели.
— Почему это? — потихоньку начала впадать я в панику.
— Приличную квартиру ты купишь потом сама. А пока берем однокомнатную «хрущевку». Это будет хорошим стимулом начать новую жизнь и взяться за себя всерьез.
— Может, не стоит? — пролепетала я.
— Стоит, — ответила Лилька. — Будем делать из тебя человека.
Не знаю, что тогда имела в виду подружка, но сейчас она взирала на меня с очень постным видом, тяжело вздыхала и время от времени хмурилась.
— Ты могла бы к нему вернуться, — заявила она наконец, сверля меня взглядом.
— Ни за что, — ответила я, и Лилька успокоилась.
— Ладно, гербалайф не очень удачная затея, позвоню Арсеньеву, может, у него есть место…
— Какое? — насторожилась я.
— Господи, да какая разница, лишь бы деньги платили.
Ободренная таким образом, я отправилась домой, с облегчением подумав, что сегодня моя судьба вряд ли решится. Я покинула Лилькин кабинет, а также здание, где он размещался, и направилась в сторону кафе, на ходу заглянув в кошелек. Его содержимое меня озадачило. Два дня назад Максим выдал мне тысячу (уже четвертую в этом месяце, знай об этом Лилька, она непременно бы меня убила, но она, слава богу, не знала), но эта самая тысяча каким-то непостижимым образом опять испарилась. Я попыталась вспомнить, что я купила: тапочки, лак для ногтей, шапочку для душа (она оказалась не очень удобной, хотя шла мне необыкновенно), сухой корм для Ромео и два килограмма мяса ему же. Больше я ничего не покупала… как будто. «Придется опять звонить Максиму, — опечалилась я, вздохнула и с горя съела пирожное и выпила молочный коктейль, хотя сидела на диете и строго-настрого запретила себе сладкое. — Максим прав, — думала я при этом с грустью. — Я кактус. И Лилька права: у меня нет характера, есть только дурные привычки. Я ни на что не годное, никчемное создание». Через полчаса мне стало так жаль себя, что пришлось покинуть кафе, дабы не расплакаться.
Я брела по улице и чувствовала себя бесконечно одинокой. Ноги сами собой вынесли меня к «губернаторскому» дому, и я буквально зарыдала, так мне стало жалко себя, а потом взяла такси и поехала к мужу в офис.
По дороге я смогла успокоиться, перестала вздыхать, а затем разозлилась на себя: следов безутешных рыданий в лице не наблюдалось, но и косметики практически не осталось, она вся была на платке. Приводить себя в порядок рядом с совершенно незнакомым мужчиной я сочла неуместным, а появляться в офисе мужа в таком плачевном виде — тем более. Поэтому на половине дороги я неожиданно передумала и отправилась домой, где выпила чаю, подкрасилась и только тогда поехала к мужу, но за это время мне в голову успело прийти столько разных мыслей, что я забыла, по какой такой нужде я к нему собиралась, и поэтому я, конечно, разозлилась.
В приемной сидела секретарша. Я подумала, что это место могло бы принадлежать мне, и с удовлетворением решила, что выглядела бы гораздо лучше этого бледного создания с неопределенного цвета волосами. Девушка хмуро посмотрела в направлении двери и тут же расцвела в улыбке.
— Здравствуйте, — пропела она, и я пропела в ответ:
— Добрый день.
— Максим Сергеевич один, проходите, пожалуйста.
— Спасибо, — скривилась я, можно подумать, если б муж был не один, я бы осталась сидеть в приемной.
Я вошла и кашлянула, а муж поднял голову от каких-то бумаг на столе.
— Привет, — сказала я и на всякий случай нахмурилась. Он поднялся, подошел, обнял меня за плечи и поцеловал, правда, вполне невинно, то есть по-братски. После чего усадил в кресло и сам пристроился рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11