Люблю я тебя, как родного сына, – тоже со слезой сказал Мин херц.
– Озоровать начнешь – в милицию сдам, – встряла Дуська.
– Фенька, ты где так загорела? – вскинулся летчик.
– На юге, Леша.
– Так ты на юг ездила? Как там оно?
– Оно там неплохо. Ты мне как раз туда перевод посылал.
– Я? – удивляется он. – Не помню. А это точно я был?
– Ты, больше некому.
– Ну, ладно. А я все думаю, куда Фенька делась? Что, споем, старец?
Леха берется за гитару и затягивает «До свиданья, друг мой, до свиданья», Мин херц с готовностью подтягивает, вслед за ним вступаем Дуська и я, Лешкин репертуар хорошо известен всему дому. Вадим не поет и смотрит как-то отрешенно. В момент, когда голоса наши слились в заключительном аккорде, дверь открывается и входит Олег Викторович: ранняя седина, настороженный взгляд и костюм в полоску.
– У вас входная дверь не заперта. Здравствуйте.
Взгляд Вадима возвращается к фотографиям на стене. Олег Викторович приближается к мужикам с протянутой рукой, а ко мне с братским поцелуем.
– Леха, ты когда угомонишься? – обращается он к летчику.
– Да ладно. Выпьешь с нами? Есть повод, Фенька вернулась. Красавица моя…
– Наливай, – кивает Олег и устраивается за столом. – Чего у тебя случилось? – поворачивается он ко мне.
– Обокрали меня на юге, оставили без средств к существованию.
Леха заинтересованно вопрошает:
– Что, все сперли?
– Вчистую, – гордо отвечаю я.
– И как же ты?
– Да вот Вадим, спаситель мой, подобрал, накормил, обогрел.
Леха опять полез к Вадиму:
– Вадим, я сразу понял, что ты человек. Спасибо тебе за Феньку, что привез ее сюда, вернул нам, так сказать.
– Он не привез, – вношу я поправку. – Он живет в нашем городе.
– Так он специально за тобой на юг ездил? – не унимается Леха. – Ну, ты молодец, Вадим. Вот мужик, вот это я понимаю. Женщина в беде, человек все бросает и на юг. А я и не знал, а то бы тоже поехал.
– Ты мне перевод прислал, – напоминаю я.
– Правда? Не помню. Значит, и я молодец. Выпьем, мужики.
То, что Лешка успел забыть о совершенном им добром деле, меня нисколько не удивляет. Между тем Олег оценивающе разглядывает Вадима, тот делает вид, что этого не замечает. Лешка хлопает Олега по плечу и говорит:
– Вот этот тип у меня жену увел. Другой бы ему в морду дал, а я его люблю, как брата. Потому что человек хороший. Фенька плохих не выбирает.
– Чего ты мелешь? – добродушно усмехается Олег. – Когда мы с Фенькой познакомились, вы уже развелись.
– Точно. А потом она и тебя бросила. Дурак ты, брат, такую девку проворонил.
– Ага, – хмыкает Олег.
– Чего «ага»? Скажешь, не проворонил? И не вздумай болтать, что ни в чем не виноват. Все равно не поверю. Бабы от мужиков просто так не бегают.
– Бабы такой хитрый народ, – затягивает Мин херц, который испытывал к Олегу большое почтение.
– Умолкни, старец. Может, Фенька четвертую фотографию на стенку приляпать хочет, а ты лезешь. Не слушай его, Вадим, женись, Фенька – баба мировая, я бы сам женился, да она за меня не пойдет.
Хорошо, что времена, когда я краснела от смущения, давно прошли, я смотрю на Вадима и пожимаю плечами. Когда все хором обсуждают мои душевные качества, он, изловчившись, шепчет:
– Они что, сегодня все придут?
– Нет, – отвечаю я. – Первый не заглядывает. Хотя как знать, вечер сегодня занятный.
Обсуждение внезапно прерывает Леха. Мысли у него скачут, точно блохи, он хватает Олега за локоть и предлагает:
– Мент, купи пушку, а? Хорошая вещь, в хозяйстве пригодится.
Из-под летной рубахи Леха достает пистолет и кладет на стол. Дуська, взвизгнув, хватается за сердце.
– Ты совсем сдурел? – качает головой Олег, несмотря на выпитое, выглядит он абсолютно трезвым.
– Да ладно, чего ты, – отмахивается Лешка. – Вадим, может, ты купишь? Задешево отдам.
– Леха, – возвышает голос Олег, Лешка убирает оружие, рука его тянется к бутылке.
Далее вечер продолжался без особых событий. Лешка то пел, то лез ко всем целоваться, Олегу это вскоре надоело, и он поспешил откланяться. Вслед за ним отбыла в свою комнату Дуська, через полчаса задремал Мин херц, Леха, взвалив старца на спину, отнес его на родную жилплощадь. Вернувшись из похода, он с воодушевлением продолжил сватовство, предлагая Вадиму жениться на мне не раздумывая. Тот сверлил его особенным взглядом, который на Леху не действовал. Вадим вызвал меня в кухню и предложил:
– Слушай, давай я его вышвырну.
– Бесполезно, – качаю я головой. – Ты его вышвырнешь в дверь, он полезет в окно, потом начнет ходить сквозь стены или спрыгнет на балкон с парашютом.
После нашего разговора Вадим сменил тактику, вознамерившись Леху напоить. Бывший муж то пел, то байки рассказывал, то вдруг замирал с открытыми глазами, находясь в полной прострации, а очнувшись, задавал все те же вопросы, начисто забыв, что я на них уже отвечала. Провалы в Лешкиной памяти вещь обычная, он зачастую попросту не способен вспомнить, что делал пять минут назад, но Вадима это в отличие от меня здорово раздражало. Вконец устав от затяжной бессонницы, я бухнула доверчивому Лешке три таблетки снотворного в стакан и злорадно наблюдала за тем, как он пьет.
– Ты уверена, что он выживет? – спрашивает Вадим. – Доза лошадиная.
– Проверено. Выживет.
Через двадцать минут Леха засыпает в кресле. От непривычной тишины звенит в ушах.
– Извини, – говорю я Вадиму, убирая со стола. – Тебе давно пора домой.
– Никуда я не пойду, – отвечает он, косясь на Леху.
– Не беспокойся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11