Но через год вы поблагодарите меня и сами будете смеяться над своей былой любовью. Ну, как, согласны вы, чтобы я послала мужа за вашей матерью?
Хулия задумалась, потом ответила с решимостью:
- Согласна.
- Вот, дорогой мой Москит, - сказала Паулита, - отнеси этот платок сеньоре, у которой я была, и скажи, что дочь ждет ее.
Москит торопливо вышел.
- Теперь, когда мы одни, - продолжала Паулита, - я расскажу вам в утешение, что в моей жизни тоже была первая любовь, я тоже полюбила человека, который был для меня недосягаем, но не потому, что он уехал в дальние края и я потеряла надежду встретиться с ним, а потому, что он был графом, а я - простой бедной девушкой. Я стала бы ему не женой, а возлюбленной, он это понимал и объяснил мне, что нас разделяет пропасть. Он удержал меня от падения, я послушалась его и вышла замуж за Москита. Сердце мое разрывалось, но теперь я знаю, что поступила правильно: кем я была бы сейчас? - потерянной женщиной. Я все еще люблю его и не могу без волнения о нем вспоминать, но я крепко держу себя в руках и живу своей жизнью, понимая, что не мог жениться на мне дон Энрике Руис де Мендилуэта.
- Так его звали?
- Звали и продолжают звать. Дон Энрике Руис де Мендилуэта не умер, нет. Правда, никто не знает, куда он исчез, но я уверена, что он жив.
- Вы очень страдали?
- Очень. Но я одумалась. Любить недосягаемого для нас человека - сущее безумие, верьте, Хулия, я это узнала по опыту; а вы не могли бы стать даже возлюбленной человека, которого вам не суждено больше увидеть.
Закрыв лицо руками, Хулия расплакалась. Паулита подошла к ней и стала гладить ее по голове.
- Мне очень жаль, что я причиняю вам боль, - сказала она, - но вы мне говорили, что у вас нет настоящей подруги и некому дать вам разумный совет. Вы уже не можете по-прежнему спокойно жить у себя дома, ревность отравила сердце вашей матери, она всегда будет относиться к вам с недоверием. А кроме того, едва ли дон Педро Хуан откажется от своих посягательств.
- После всего происшедшего надеюсь, что откажется.
- Вы ошибаетесь; буря утихнет, понемногу он придет в себя и снова воспылает к вам страстью. Живя с вами под одним кровом, он опять начнет домогаться вашей любви, пока не разразится новая буря, похуже той, что пронеслась.
- Вот потому-то мне и не хочется возвращаться домой.
- Но куда же вам деться? Может, у вас призвание к монашеской жизни?
- О нет, нет!
- В таком случае, где бы вы ни поселились, вам угрожают преследования этого человека, и тогда если до вашей матери дойдут какие-нибудь слухи, она решит, что вы покинули ее дом, желая приобрести свободу.
- Боже мой! Что же делать?
- Хулия, только ли любовь к пирату мешает вам выйти за того, кого вам прочит в мужья мать?
- Только любовь к нему; если я потеряю надежду, мне все станет безразличным на этом свете.
- Ну, с любовью к пирату надо распрощаться.
- Не говорите этого…
- Такова жизнь. Решайтесь, выбросьте из головы все безумные мысли; никто не мешает вам по-прежнему любить пирата; но не мечтайте о невозможном. Возьмите пример с меня…
- Вы не любили по-настоящему.
- Как, я не любила его по-настоящему? Хулия, да я и сейчас еще всем сердцем люблю его; люблю до сих пор, хотя могу лишь вспоминать о прошлом. Я без памяти люблю его, и это святая святых моего сердца, я храню мое чувство, несмотря на все непреодолимые преграды, которые разлучили нас. Мне пришлось и, может, еще придется выдержать немалую борьбу с моим чувством, ведь я видела его, говорила с ним, он сидел рядом со мной, сжимая мою руку, и, наконец, ведь он знал, что я люблю его. Я чувствую, мне еще суждено с ним встретиться в жизни, но верьте мне, Хулия, я сумею совладать с собой. А теперь скажите, можно ли сравнить вашу мечтательную любовь с моими страданиями, с моей мучительной повседневной борьбой, - ведь стоило мне сказать одно только слово, и я стала бы если не женой, то любовницей человека, которого я боготворю? Хулия, продолжайте любить вашего пирата, но ради этого детского чувства не приносите в жертву вашу будущность и покой вашей матери.
В эту минуту с улицы донесся шум экипажа и раздался стул к в дверь.
- Это ваша мать, - сказала Паулита и поспешила к двери.
Хулия смертельно побледнела; дверь отворилась, и в дом вошел Москит, а следом за ним сеньора Магдалена.
Мать и дочь бросились друг другу в объятия и разрыдались, не в силах вымолвить ни слова.
Москит отозвал Паулиту и шепнул ей:
- Как ты думаешь, кого я встретил по дороге, идя к этой сеньоре?
- Кого же? - спросила Паулита.
- Дона Энрике собственной персоной.
- Господи! - воскликнула Паулита и вся затрепетала.
- Не пугайся, лучше придумай, куда его спрятать: он приехал, рискуя жизнью.
- Но что он тебе сказал? - спросила молодая женщина, едва держась на ногах от волнения.
- Что я ему для чего-то нужен. Завтра в полночь он ждет меня против собора.
- И больше ничего?
- Ничего.
- А про меня не спросил?
- Нет.
Паулита подавила вздох, чувствуя, как печаль переполняет ее сердце.
«Если бы Хулия любила так сильно, как люблю я!» - подумала про себя молодая женщина.
Наконец дочь и мать заговорили.
- Успокойся, дочурка, не плачь, - сказала мать, утирая слезы, - едем домой, и прости мне все. Ты не знаешь, что такое ревность, и не дай тебе бог когда-нибудь узнать это чувство. Едем домой. - И мать взяла Хулию за руку.
Хулия покорно поднялась.
- Прощайте, Паулита, - сказала она, обнимая молодую женщину.
- Прощайте, - ответила та и разрыдалась, не в силах долее сдерживать свое волнение.
- Паулита, приходите завтра же к нам, - сказала Хулия, - я жду вас.
- Да, да, непременно приду, - ответила Паулита, - нам нужно еще закончить наш разговор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126