- Поговорить с доном Хусто.
- Он ни за что не признается.
- Если спросить его об этом прямо; но я постараюсь, чтобы он ни о чем не догадался, и, уверяю вашу светлость, я доищусь истины.
- А как быть с анонимным письмом?
- Если ваша светлость разрешит мне взять его с собой, я узнаю, чья рука его написала.
- Я не возражаю.
- Необходимо было бы, поскольку тайна разглашена, чтобы ваша светлость воспользовались своим правом, полученным от монарха - да хранит его бог, - и даровали полное прощение дону Энрике.
- Согласен.
- В таком случае с разрешения вашей светлости, - произнес дон Диего, пряча на груди анонимное письмо, - я удаляюсь и буду продолжать мои розыски.
- Да поможет вам бог.
Выйдя из дворца, дон Диего на миг задумался, идти ли ему сперва к дому Хусто или поспешить к Паулите, чтобы высказать ей все свое негодование.
Остановившись на последнем, он пересек Студенческую площадь и направился в переулок к дому Москита.
Дверь стояла настежь открытой, и Паулита в красной юбке, без корсажа и без лифа, в одной лишь белоснежной сорочке, обнажавшей ее плечи и шею, прибирала свой дом, весело распевая, как ранняя птичка.
- Добрый день, сеньор, - сказала она, завидя дона Диего и направляясь к нему навстречу.
- Добрый день, - сухо ответил дон Диего.
- Ну как, успешно ли продвигается дело дона Энрике? - спросила она, не заметив холодного тона своего гостя.
- Успешнее, чем вы могли бы предположить.
- Ах, какая радость!
- Умеете ли вы писать, сеньора?
- Немного, а почему вы спрашиваете?
- Сейчас узнаете. Вчера вы мне сказали, что многим обязаны дону Энрике?
- Да, сеньор, и я никогда этого не забуду.
- А что скажете вы о человеке, который постарался бы погубить и привести на виселицу своего благодетеля?
- Я назвала бы его низким существом.
- Так как же вы решились написать это письмо вице-королю и сообщить ему, где находится ваш покровитель?
- Это письмо! Это письмо! - в ужасе произнесла Паулита, беря протянутую ей бумагу. - Но я его никогда не писала!
- Прочтите и отвечайте, правда ли, что вы низкое существо?
Паулита с удивлением прочла послание; страшная догадка мелькнула у нее в голове: дон Энрике, человек которого она любила, был пиратом и этот пират - таинственный возлюбленный Хулии.
- Отвечайте! - в ярости крикнул Индиано, для которого искаженное лицо молодой женщины послужило лишним доказательством ее виновности.
- Признайтесь!
- Боже мой! - проговорила Паулита, не слушая дона Диего. - Это он! Это он! Боже мой! До сих пор я не знала, что такое ревность.
- Что вы говорите? Какая ревность?
- А вам что за дело? Это моя тайна, - рассердилась Паулита. - По какому праву вы меня выпытываете?
- По какому праву? Да ведь это письмо погубило дона Энрике, оно будет стоить ему жизни.
- Жизни? - закричала вне себя Паулита. - Жизни? По мне, пусть лучше погибнет, чем полюбит другую, я этого не вынесу, я сама убью его.
- Несчастная, что ты говоришь?
- Оставьте меня, оставьте! Замолчите! Я не желаю вас слушать!
Не в силах больше владеть собой, Паулита накинула на плечи шаль и выбежала на улицу.
Дон Диего вышел вслед за ней и направился к дому дона Хусто. Там царило необычайное оживление: маляры, каменщики, обойщики работали не покладая рук.
«Приготовления к свадьбе», - подумал дон Диего и обратился к слуге:
- Дома сеньор дон Хусто?
- Сеньор у себя в кабинете.
- Доложите о приходе дона Диего де Альвареса.
Слуга скрылся за дверью и, вернувшись, сказал:
- Прошу пройти, ваша милость.
Дон Хусто весьма церемонно встретил дона Диего.
- Я ждал вас.
- Вы меня ждали?
- Конечно. Вчера пришло ваше письмо, правда, без подписи, но, когда мне доложили о вашем приходе, я сразу догадался, что оно написано вами. Вот, возьмите.
И дон Хусто протянул Индиано лист бумаги.
Первым желанием дона Диего было оттолкнуть это письмо, крикнув, что не он написал его; но тут же в голове его молнией мелькнула мысль, что это анонимное послание, возможно, связано с тем, другим, направленным вице-королю. В самом деле, едва он взглянул на почерк, как тотчас понял, что оба письма написаны одной рукой. Он прочел:
«Сеньор дон Хусто, особа, которую вы, возможно, забыли, но с которой вы в свое время беседовали по поводу дона Энрике Руиса де Мендилуэты, просит вас быть дома завтра утром, для разговора о союзе для совместных действий».
- Как видите, догадаться было нетрудно, - сказал дон Хусто, когда дон Диего закончил чтение.
- В самом деле, - рассеянно подтвердил дон Диего.
- Так приступим к делу. Время дорого, завтра я венчаюсь, и сами понимаете…
- Я пришел… - нерешительно начал дон Диего.
- Понятно, - подхватил, приосанившись, дон Хусто, - вы пришли предложить мне союз, как некогда поступил я, явившись к вам за поддержкой. Но, друг мой, времена меняются; в ту пору дон Энрике, наследник графа, был еще жив, и я нуждался в вашей помощи, чтобы отделаться от него. Нынче его больше нет на свете. Завтра истекает срок, назначенный покойным графом, и сын моей сестры, - а по завещанию я его опекун, - унаследует титул и имущество графа де Торре-Леаль за отсутствием старшего в роде. Сами понимаете, я больше не нуждаюсь ни в чьей помощи, к тому же вы тогда, как мне помнится, вышвырнули меня из вашего дома. Так вот.
Оскорбленный Индиано готов был броситься на дона Хусто, но в этот момент в кабинет вошел слуга и обратился к хозяину дома:
- Сеньор, особа, от которой вы получили вчера письмо без подписи, желает видеть вас.
- Как? - удивился дон Хусто. - Значит, не вы его написали?
- Я этого никогда не утверждал, и не это побудило меня прийти к вам.
- Прошу прощения, выходит, я ошибся. Кто желает меня видеть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126