.. Вот помнится...
- Жилетка-то у вас четвертый месяц, а вы обещали к...
- Знаю, да знаю же! Да только работы невпроворот. А вы, родная, наведайтесь-ка через две недельки, и она будет готова.
- Но она ему нужна для...
- Быстрее не сумею, родная. Заходите.
Миссис Хау с пустыми руками печально удалилась восвояси, а я занял ее место, улыбаясь как мог обаятельнее.
- А, молодой человек! - Выражение на худом цыганском лице мистера Бендлоу не изменилось, но его глаза с неутолимой ненавистью скосились на брюки, которые я держал в руках.
- И что же это вы мне принесли? - простонал он.
- Вот тут внизу они поизносились, мистер Бендлоу. Пообтрепались, и я подумал...
- Ага! Подумали, что я вам их в новенькие превращу! Пустяк нашли! Вы же меня убиваете, ну просто убиваете. Рождество на носу, я спины не разгибаю. Днем и ночью, ночью и днем, ни минутки...
- Так ведь только вот тут внизу, мистер Бендлоу...
- И нога меня одолевает... Сколько же лет она у меня болит? Не сосчитать. Я ходил к доктору Аллинсону. А он говорит: "А прежде она болела?". "Да", - говорю. "Так чего же вы хотите?" - говорит. И дает мне шестьдесят таблеток. Принял я половину, и получше стало. А когда все принял, и вовсе почти выздоровел. Но доктор, он все так и задумал. "Мистер Бендлоу, - говорит, - вы примете половину таблеток, и вам станет получше, а примете вторую половину и решите, что выздоровели. Но вы не выздоровеете, нет, нет. Я вас знаю - вы не захотите снова ко мне прийти. Но я хочу вас увидеть, когда вы примете все шестьдесят таблеток. В тот самый день". Значит, иду я к нему в тот самый день, как он велел, и он говорит: "А, мистер Бендлоу! Пришли, значит". Я говорю: "Да, доктор, день в день, как вы сказали". А он говорит: "Вы кончили принимать шестьдесят таблеток?" А я говорю: "Да, принял все целиком". И он дает мне еще сто штук.
- Чудесно, мистер Бендлоу. Моя жена говорит, вот если бы вы посмотрели, что можно сделать с бахромой...
- А он говорит: "Вам больше не следует бегать вверх-вниз по лестнице". А я говорю: "Не могу, доктор. Я не могу. Я ж работаю не покладая рук". Нет, вы только послушайте, мистер Хэрриот, я вам сейчас такое скажу! Ничегошеньки я не заработал. И еще скажу: не сумели нажить состояние к сорока годам, так никогда не наживете.
- Как видите, пообтрепались они совсем немножко...
- Конечно, можете говорить, мистер Хэрриот, мол, а футбольный тотализатор на что? Вот я сейчас расскажу вам про Литлвудскую лотерею. Вы только послушайте.
Он слегка наклонился вперед с самым сосредоточенным видом, и тут в дверь с улицы вошел мужчина богатырского сложения. Я узнал Джереми Будби, сына крупного землевладельца и весьма внушительную личность.
- Вы меня извините, - прогремел он, слегка меня отодвигая. - Бендлоу, я пришел за своим костюмом. Я уже был на прошлой неделе.
Портной даже не взглянул на него.
- Вы знаете, что я в Литлвудскую лотерею все выигрывал да выигрывал. Но только по маленьким ставкам - шесть шиллингов, не больше. Вот и говорю себе: если поставишь большие деньги, так получишь большие деньги.
- Вы меня слышите, Бендлоу? - Комната зазвенела от оглушительного баса. - Я каждую неделю прихожу начиная с октября и...
- Ну заполняю я карточку на тройную ставку и сразу выигрываю двадцать четыре номера. Жду, жду чека на семьдесят тысяч фунтов да так и не дождался. Где уж! Получил только письмо от одного из устроителей.
- Послушайте, Бендлоу! - От вопля мистера Будби зазвенели стекла. - Вы держите этот костюм уже год, и...
Он поперхнулся. Перед столом, покинув очаг, возник Бланко и посмотрел на него. Задирать голову псу особенно не пришлось - выше и крупнее я собаки не видал. Мистер Бендлоу сообщил однажды, что Бланко горной шведской породы, и я на всю жизнь запомнил, с какой снисходительной улыбкой он выслушал мой удивленный ответ, что о такой породе слышу впервые, Я остался при убеждении, что Бланко - помесь, но в любом случае выглядел он просто великолепно: белоснежная шерсть, могучая грудь, а уж рост! И вот теперь пес неподвижно стоял прямо перед мистером Будби - неподвижно, чуть приподняв львиную голову. В глазах застыла угроза, в груди нарастало утробное ворчание.
Человек и собака смотрели друг на друга. Ворчание стало заметно громче, и на миг губы Бланко вздернулись, показав львиные клыки.
Будби попятился и сказал заметно тише:
- Вы отдадите мой костюм?.. Я...
Мистер Бендлоу, явно раздраженный, что ему слова не дают сказать, взмахнул иглой.
- Еще не готово. Загляните на будущей неделе.
Бросив прощальный взгляд на Бланко, богатырь удалился.
- Прекрасное такое письмо с извинениями, - продолжал портной. - Он сообщил мне, что я бы получил свои семьдесят тысяч фунтов, но их нельзя выслать из-за одного маленького обстоятельства. Да, из-за одного маленького обстоятельства, можете себе представить. Я, оказывается, заполнил шестнадцать квадратов вместо восьми. А письмо и правда прекрасное, и видно было, что он искренне сожалеет, но сделать ничего было нельзя.
- Да-да, очень грустно. А не могли бы вы привести брюки в порядок до конца следующей недели? Я был бы очень приз...
- И от денег этих мне толку бы не было. Я могу про людей с деньгами такое рассказать...
Я уронил брюки на стол, кивнул и стремительно ретировался.
Я медленно брел по улице (в голове у меня кружил водоворот пустопорожних историй, которые здесь я воспроизвожу дословно, благо тогда же сделал записи) и тщился постичь феномен мистера Бендлоу. В конце концов он все-таки отдавал готовую работу, из чего следовало, что кроит и шьет он главным образом по ночам. Портной, кстати, он был редкостный, и мне доводилось видеть его костюмы, столь превосходно сшитые, что можно было понять, почему люди вроде Будби обращались к нему, несмотря ни на что.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109