Я уже вышел в коридор, но тут Колем, размешивавший в миске какой-то неведомый корм, окликнул меня:
- Погодите, Джим. У меня для вас есть потрясающая новость.
- А! Какая же?
Колем кивнул на доберманов.
- Анна через месяц ощенится!
40

Я вылез из машины, чтобы открыть ворота фермы, и с изумлением уставился на странное сооружение, примыкавшее к каменной стенке у дороги. Куски брезента, натянутые, по-видимому, на металлические дуги, образовывали подобие юрты. Но зачем тут юрта?
Пока я смотрел, мешки, занавешивавшие вход, разделились, и наружу выбрался высокий седобородый мужчина. Он выпрямился, огляделся, почистил ветхий сюртук и водрузил на голову головной убор, напоминавший высокие котелки, столь модные в викторианскую эпоху. Словно не замечая моего присутствия, он несколько секунд глубоко дышал, созерцая вересковый склон, уходивший далеко вниз к ручью. Затем обернулся и торжественно приподнял котелок.
- Желаю вам доброго утра, - произнес он голосом, который сделал бы честь и архиепископу.
- Доброго утра, - ответил я, скрывая изумление. - День обещает быть чудесным.
- О да! - Его благородные черты озарились улыбкой, а затем он нагнулся и раздвинул мешки. - Иди, иди, Эмили!
К вящему моему удивлению, из юрты грациозными шажками вышла кошечка, и, когда она с наслаждением потянулась, старик пристегнул поводок к ошейнику у нее на шее, а потом обернулся ко мне и снова приподнял шляпу:
- Желаю вам всего доброго!
После чего неторопливо зашагал рядом с кошечкой по дороге к деревне, чья колокольня вставала за деревьями милях в двух от места нашей встречи.
Я открывал ворота довольно долго, провожая недоуменным взглядом удаляющиеся фигуры. Возникло ощущение, что я брежу. Здешние места были мне мало знакомы, так как наш верный клиент Эдди Карлесс переехал на ферму почти в двадцати милях от Дарроуби, но сделал нам большой комплимент, попросив, чтобы мы остались его ветеринарами. И мы сразу же согласились, хотя такие далекие поездки нас не слишком прельщали - особенно глубокой ночью.
От ворот ферму отделяли два луга. Въезжая во двор, я увидел Эдди - он спускался по ступенькам амбара.
- Эдди! - сразу же начал я. - У меня была очень странная встреча... Он засмеялся.
- Понимаю! Вы видели Юджина.
- Юджина?
- Ну да. Это Юджин Айрсон. Он живет там.
- Что-о?
- Ага. Это его дом. Он сам его построил два года назад и поселился в нем. Вы же знаете, это ферма моего отца, и он мне про него много рассказывал. Явился неведомо откуда, соорудил себе этот шалаш и с тех пор так и живет в нем со своей кошкой.
- Да как же ему разрешили построить себе жилье на обочине?
- Не знаю, но только никто вроде бы не гнал его оттуда. И знаете, что еще? Он образованный человек и родной брат Корнелия Айрсона.
- Корнелия Айрсона? Промышленника?
- Вот-вот. Он мультимиллионер и живет в имении в пяти милях дальше по Бротонскому шоссе. Наверное, вы видели большую сторожку у ворот.
- Да... видел... Но как же?..
- Толком никто ничего не знает. Но как будто Корнелий унаследовал все семейное состояние, а его брат не получил ничего. Говорят, Юджин много попутешествовал на своем веку, жил во всяких диких странах, навидался всяких приключений, а потом все-таки вернулся в Северный Йоркшир.
- Но почему он живет в этом нелепом сооружении?
- Никто не знает. Известно только, что он своего брата знать не желает, а тот - его, и вроде бы он в своем шалаше счастлив и всем доволен. Мой отец очень его привечал, и старичок иногда захаживал на ферму пообедать и помыться. Да и теперь заходит. Но он человек гордый. Ни у кого не одалживается. И в положенные дни спускается в деревню за припасами и пенсией.
- И всегда с кошкой?
- Ага! - Эдди засмеялся. - Обязательно с кошкой.
Мы отправились в коровник начать туберкулинизацию, но все время, пока я выстригал шерсть, измерял и делал инъекцию, из памяти не шла эта странная парочка.
Когда три дня спустя я снова остановился у ворот фермы, куда направлялся узнать результаты туберкулинизации, мистер Айрсон сидел в плетеном кресле на солнышке и читал, а кошечка свернулась клубком у него на коленях. Когда я вылез из машины, он вновь вежливо приподнял котелок.
- Добрый день. Чудесная погода!
- Да, превосходная! - Услышав мой голос, Эмили соскочила на траву и подошла поздороваться со мной, я почесал ее под подбородком, и она, изогнувшись и мурлыча, потерлась о мои ноги.
- Какая прелесть! - сказал я.
К неизменной вежливости старика добавилась сердечная теплота.
- Вы любите кошек?
- Очень. И всегда любил. - Я несколько раз погладил Эмили по спине, а потом шутливо потянул ее за хвост. Она задрала симпатичную мордочку, и мурлыканье достигло крещендо.
- Ну, вы понравились Эмили до чрезвычайности. Впервые вижу, чтобы она так открыто ластилась к незнакомому человеку.
Я засмеялся.
- Она понимает, как я к ней отношусь. Кошки всегда это знают. Очень мудрые животные.
Мистер Айрсон улыбнулся и кивнул.
- Но, по-моему, я вас уже видел? Какое-нибудь дело к мистеру Карлессу?
- Да. Я его ветеринар.
- А-а-а... Вот, значит, что. Так вы ветеринар и одобряете мою Эмили?
- Ну а как же? Она настоящая красавица. Старик просто засветился от благодарной радости.
- Вы чрезвычайно добры! - Он замялся. - Может быть, мистер... э...
- Хэрриот.
- Может быть, мистер Хэрриот, вы, когда кончите свои дела у мистера Карлесса, не откажетесь выкушать со мной чашечку чая?
- С большим удовольствием. Думаю, управлюсь за час.
- Превосходно, превосходно. Так я вас жду.
Коровы Эдди прошли проверку наилучшим образом. Ни единой положительной реакции или хотя бы сомнительного случая. Я занес "се данные в журнал туберкулинизации и быстро покатил назад к воротам, у которых мистер Айрсон уже ждал меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109