— Филип Уэстон, — выдохнула Джени.
— Единственный и неповторимый, — ухмыльнулся тот, оглядевшись вокруг, прежде чем тяжело осесть на задницу. — Куколка, откуда все эти потрясные пышечки?
Кортни поедала его глазами добрых десять секунд, прежде чем повернуться ко мне:
— Бетт, мы уже выметаемся. Девочки, а ну пошли по домам. Оставим Бетт и Филипа наедине. Она все нам расскажет на следующем заседании клуба. Кстати, что на повестке?
Алекс подняла над головой «Любовницу магната», наклонив так, чтобы всем было видно:
— Предлагаю эту.
— Договорились, — отозвалась я. — Все прочтем к следующему разу. Спасибо за компанию.
— Нет, это тебе спасибо, — улыбнулась Джени.
— Не могу дождаться подробностей свидания, — шепнула Джил.
Проводив девчонок, я повернулась к пьяному англичанину, развалившемуся на моем диване:
— Чай, кофе?
— Джин с тоником, любимая. Хочу маленький стаканчик перед сном.
Поставив чайник, я села в кресло напротив, не в силах придвинуться ближе — запах перегара валил с ног. Пары спиртного источались порами кожи, как это бывает у парней, не просыхавших целый вечер, пропитывая воздух на пять футов вокруг характерным запахом мужского студенческого общежития, где обитают первокурсники. При этом Филип ухитрялся выглядеть восхитительно: темный загар скрывал зеленоватую бледность, наверняка заливавшую сейчас его лицо, а слипшиеся пряди волос спутались самым живописным образом.
— Ну и где ты был сегодня вечером? — Я прикидывала, успеет ли он протрезветь к завтрашнему перелету.
— О, везде, дорогая… Чертова репортерша целый вечер ходила за мной хвостом со своим гребаным оператором. Я велел им отвалить, но думаю, они и сюда за мной увязались. — Он потянулся к Миллингтон, которая, взглянув на него, зарычала и отошла. — Иди сюда, малыш, иди, поздоровайся с Филипом. Что это с твоей собакой, любимая?
— О, она всегда с подозрением относится к длинным пьяным англичанам в туфлях от Гуччи на босу ногу. Ей-богу, ничего личного.
Почему-то это показалось Филипу страшно смешным, и он едва не прикончил диван своими конвульсиями.
— Ну, раз она не хочет здороваться, иди, поприветствуй меня как следует!
Чайник засвистел. Миллингтон съежилась на полу темной ванной, слегка дрожа.
— Любимая, не стоило так беспокоиться, — произнес гость уже более связно и осмысленно.
— Это чай, Филип. Мне нетрудно вскипятить воду.
— Нет, дорогая, я имел в виду твой хипповый прикид. Я приласкаю мою красотку независимо от того, что на ней надето. — Он снова зашелся истерическим смехом, и я недобро подумала, как это некоторым удается быть такими умными.
Я поставила перед ним чашку, а он ущипнул меня за задницу.
— Филип, — вздохнула я.
Он обнял меня за бедра и с неожиданной силой усадил к себе на колени.
— Все думают, что ты моя подружка, деточка. Все, — он снова стал бормотать.
— Чудно, правда? Учитывая, что мы не были… э-э-э… близки.
— Но ты же это не раззвонила, а? — быстро спросил Филип, насторожившись впервые за время своего визита.
— Не раззвонила что?
— Иди ко мне, куколка. Поцелуй меня.
— Я здесь, Филип.
Он запустил руку мне под футболку и начал гладить по спине. Это оказалось так приятно… На несколько секунд я забыла, что это делает пропащий Филип, а не, к примеру, Сэмми. Повинуясь порыву, я обняла красавца за шею и приникла долгим поцелуем к полуоткрытым губам, не сразу поняв, что он открыл рот в знак протеста.
— Уф, дорогая, постарайся не выпрыгивать из трусов. — Филип отодвинулся, глядя на меня так, словно я только что сбросила одежду и кинулась на него.
— В чем проблема? Что не так? — На этот раз я решила не дать ему возможности отвертеться.
Нужно убедиться, что это не игра воображения и не совпадение дурацких обстоятельств и предлогов: по непонятной причине Филип скорее умрет, чем займется со мной любовью.
— Ты у меня забавница, дорогая. Где мой джин с тоником? Вот сейчас заправлюсь и поговорим.
Я слезла с колен Филипа и отыскала в холодильнике бутылку «Стеллы Артуа», купленную примерно год назад: тогда я прочитала в «Гламур», что нужно всегда иметь бутылку крутого пива в холодильнике на случай, если в гости нагрянет молодой человек. Мысленно я поаплодировала добрым людям из редакции журнала. Когда вернулась, Филип лежал, якобы без чувств.
— Филип, эй, смотри, вот тебе пиво!
— Агхр-р-р-р, — простонал тот, потрепетав ресницами в знак того, что на пиво он плевать хотел.
— Давай вставай. Может, ты и пьян, но не спишь. Пойдем, я погружу тебя в такси…
— Мм-м… Только немного посплю, любимая. Агхр-р-р. — Филип неожиданно бодро уселся обутым на диван и подчеркнуто крепко обнял подушку.
Я набросила одеяло на старательно храпящего Филипа, вытянула все еще трясущуюся от страха Миллингтон из ее убежища между ванной и раковиной и укрыла нас обеих одеялом, не став морочить себе голову тем, чтобы раздеться на ночь или погасить свет. Чемодан соберу завтра. Пусть сейчас вокруг творится какая-то дьявольщина, зато завтра в это время я буду по другую сторону Атлантики, на пути к одному из красивейших экзотических городов мира.
23
Мне стало ясно, что день не задался, когда, придя на работу, я увидела факс от Уилла. На первой странице красовалось единственное слово «Уф!», вторым листком шла заметка из «Сенсаций Нью-Йорка» с заголовком: «Любимый пати-бой Манхэттена „голубой“ или просто ошибся?» Автор, естественно, Элли Крот. Знать, кто эта стерва, было еще хуже. Черным по белому излагалось следующее:
«Филипу Уэстону, наследнику состояния Уэстонов и яркому представителю британской „золотой молодежи“ в Нью-Йорке, оставалось лишь вытаращить глаза, когда вчера его заметили в „Рокси“, известном ночном клубе в Челси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127