Фелисити отпила глоток вина и продолжила:
- Потом, примерно за неделю до того, как Дебби... - она помедлила, - утонула, этот Роб снова ей позвонил. Было уже поздно, кажется, пошел первый час. Он сказал, что они должны возобновить прежние отношения. Сказал, что хочет, чтобы Дебби стала его женой. Дебби посоветовала ему не быть дураком, но он продолжал звонить каждый вечер. Эти звонки стали ее раздражать. Она сказала, чтобы он от нее отвязался, но на него, похоже, ее слова не действовали.
- Почему он вдруг решил сделать Дебби предложение? - недоумевал я. - Странно, ни с того ни с сего...
- Да. Я уже говорила, что он вообще чудаковатый парень. Дебби тоже так о нем отзывалась. Это так и есть?
Я кивнул. Глупо отрицать, что Роб - человек не без странностей.
- И все же я не вполне понимаю, почему Роб ждал до последнего момента.
- Он стал ее ревновать. По крайней мере так объяснила Дебби.
- Ревновать? К кому?
- Не знаю. Дебби сказала, что из ее коллег ей более интересен другой, а Робу это не понравилось. Он становился все более назойливым, а Дебби это раздражало.
Я недолго думал о том, кого имела в виду Дебби. Это мог быть только один человек. Я.
Я чувствовал себя полным идиотом. Не только Дебби, даже Робу было ясно, насколько близкими стали наши отношения. А до меня это дошло только после ее смерти.
Меня снова охватило чувство полной безысходности. Оно преследовало меня с того момента, как я узнал о смерти Дебби. Я лишился не только Дебби, я потерял надежду разорвать смирительную рубашку своей жизни, покончить с самодисциплиной, одиночеством, работой до изнеможения, глупой целеустремленностью. Дебби олицетворяла веселье, дружбу, безответственность. Все это было рядом, стоило только протянуть руку. Теперь все ушло. Вернее, теперь все отнял у меня тот тощий субъект с остекленевшим взглядом.
Я допил вино и встал.
- Еще раз спасибо за вещи Дебби, - сказала Фелисити, кивком показав на коробку. - Разумеется, я все передам ее родителям.
Коробка напомнила мне о беспорядочно набросанных на столе Дебби бумагах. И о проспектах. В двери я остановился.
- Вы случайно не слышали о некоем Ирвине Пайпере?
- Кажется, слышала. - Фелисити на минуту задумалась. - Я почти уверена, что несколько лет назад он обращался в нашу контору. А почему вы спрашиваете?
- Это связано с работой Дебби, с тем, что она не успела закончить. Мне хотелось бы все привести в порядок. Вы ничего не помните о том деле?
- Нет, я не имела к нему никакого отношения. Думаю, Дебби была в курсе дел. Если для вас это важно, я могу посмотреть, кто именно им занимался. Должно быть, Дебби работала с одним из старших партнеров фирмы.
- Это было бы очень полезно, - сказал я. - Я бы очень хотел с кем-нибудь поговорить об этом деле. - Я открыл дверь. - Вино было отличное, большое спасибо.
- Не за что. Было приятно с вами поболтать. В этой квартире одной как-то неуютно.
Я попрощался и ушел.
Когда я вернулся домой, в моей голове все перепуталось. В какой-то мере причиной тому было вино, но большей частью - лавина новых сведений, которая обрушилась на меня за несколько последних дней. Итак, перед смертью Дебби не пришлось скучать. Трудный разговор с Хамилтоном, ее озабоченность делом «Таити» и личностью Пайпера, да еще Роб - подумать только! - с его предложением.
Все это тесно перемешалось с теми чувствами, которые я испытывал к ней. Я стал более или менее понимать Дебби лишь после ее смерти. Ах, если бы только я мог поговорить с ней обо всем, что стало мне известно теперь! А поговорить было о чем. Если бы тот сукин сын не убил ее. Я все больше и больше убеждался, что смерть Дебби была далеко не несчастным случаем.
Я натянул тренировочный костюм, кроссовки и отправился в парк. Бегать, предварительно выпив вина, - далеко не самое легкое занятие, но мне было все равно. Я преодолевал круг за кругом, пока ноги не перестали слушаться меня, но и тогда я не остановился. Я еле доплелся домой, принял ванну и лег спать.
Утром на работе я хотел заняться своими делами, но это оказалось невозможным. В отсутствие Дебби мне пришлось отвечать на все телефонные звонки. На рынке ценных бумаг атмосфера была неспокойной. Японцы старались продавать, потому что по сравнению с иеной доллар подешевел, но в США за одну ночь родились какие-то грандиозные программы скупки бумаг. В такие часы для того, кто умеет быстро поворачиваться, предоставляются тысячи возможностей. Но мне было трудно сосредоточиться, и я упускал один шанс за другим.
Я бросил взгляд на стол Роба. Покусывая губы, он смотрел на экран. Похоже, дела у него шли неважно. На его столе замигала лампочка, он, не сводя взгляда с экрана, схватил телефонную трубку, несколько секунд слушал, нахмурился и бросил трубку на стол. Этим утром Робу не везло.
Я попытался припомнить какой-нибудь жест или знак, которыми обменивались бы Роб и Дебби, но так ничего и не вспомнил. Ни взглядов украдкой, ни попыток сторониться друг друга, ни смущенного молчания. Между ними, насколько я помнил, всегда были добрые отношения. Я не слышал никаких сплетен. Впрочем, главным источником слухов и сплетен у нас была сама Дебби. Интересно, задумался я, знал ли кто-то об этой истории?
Я встал и направился к кофейному автомату.
- Тебе приготовить чашечку? - предложил я Карен, проходя мимо ее стола.
- Да, пожалуйста. Со сливками, без сахара.
Через минуту я уже нес две чашки, одну - для Карен. Я сел на ее стол. Карен была поражена. Я определенно не относился к числу любителей поболтать в рабочее время.
- Вчера я узнал нечто любопытное, - негромко сказал я.
- Что же именно? - с неподдельным интересом спросила Карен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127