Акции нам достались по пятидесяти пенсов за штуку.
Я также посоветовал Ричарду связаться с посреднической фирмой «Вагнер – Филлипс» из Сан-Франциско, которая, по моим сведениям, специализировалась на торговле акциями мелких компаний, занимающихся высокими технологиями. «Вагнер – Филлипс» провела блестящую операцию, и в ноябре прошлого года акции «Фэрсистемс» появились на американской фондовой бирже НАСДАК. Они были выпущены по цене десять долларов за штуку, а за первую пару дней торгов подорожали до двенадцати долларов. Учитывая, что нам они обошлись по пятьдесят пенсов, или около семидесяти пяти центов, наша с Карен номинальная прибыль составила гигантскую сумму, примерно по восемьсот пятьдесят тысяч долларов на каждого. Шампанское лилось рекой.
Однако, приобретая акции компании, мы подписали обязательство не продавать их в течение двух лет. На протяжении трех месяцев их котировка оставалась довольно устойчивой, затем цены стали неуклонно падать и, наконец, достигли сегодняшнего уровня в шесть долларов за штуку. Но до того, как мы смогли бы продать наш пакет, оставалось еще полтора года.
– Да, должны подскочить, – поколебавшись, подтвердил Ричард, стараясь придать уверенности своему голосу.
По выражению лица Карен было ясно, что ей уже надоело выслушивать подобные заверения. По правде говоря, так оно и было. Ричард не уставал твердить, что «Фэрсистемс» будет стоить многие сотни миллионов, надо лишь немного потерпеть. Пока что я был склонен верить брату. Карен же одолевали сомнения.
Вкладывая свои средства в компанию, она знала, на что идет, сама, в конце концов, торговала акциями. И прибыль, пусть пока и на бумаге, получила вполне впечатляющую. Однако в компьютерном бизнесе восемнадцать месяцев – срок весьма большой, и у Карен не было никакой уверенности, что «Фэрсистемс» доживет до его истечения. За время своей недолгой карьеры она наблюдала множество случаев, как решившие заняться высокими технологиями компании прогорали прямо на глазах. Я знал об этих ее опасениях и чувствовал себя виноватым, поскольку идея инвестировать деньги в «Фэрсистемс» принадлежала мне.
– На самом деле мне хотелось поговорить с вами именно о ценах на акции «Фэрсистемс», – сказал Ричард. – Дело в том, что я проанализировал их движение со времени выпуска в обращение... С компанией творится что-то странное.
– Что ты имеешь в виду? – Заинтригованные, мы с Карен склонились к нему через столешницу.
– Сейчас покажу.
Он щелкнул замками кейса, достал и разложил на столе распечатки, испещренные графиками и колонками цифр. В этом весь Ричард, статистику цен на акции компании он изучал столь тщательно, как никто на свете. Однако разобраться в ней не помогали даже его подробные комментарии.
– Ну и что все это значит? – озадаченно посмотрела на него Карен.
– Похоже, что столь значительное падение цен на акции «Фэрсистемс» не имеет никакого разумного объяснения.
– Так. – Кивнув, Карен разглядывала графики, таблицы и греческие буковки. – Ну и что?
– Был бы очень признателен, если бы вы именно это и выяснили. Понимаешь, я ведь имею дело лишь с цифрами. А у вас есть связи на рынке. Поговорите с вашими коллегами, может, кто-нибудь что и знает.
– А с ребятами из «Вагнер – Филлипс» ты советовался? Как агенты «Фэрсистемс» они должны уметь объяснить любую вызывающую сомнения сделку с ее акциями.
– Советовался. Утверждают, что все дело в неудовлетворительной работе компании.
Мы посмотрели на Карен. Она, напряженно размышляя, рассматривала лежащие перед нами распечатки.
– И сколько наличности осталось у компании? – вдруг спросила она.
– Ну, как тебе сказать... Не так чтоб уж очень...
– Погоди, – вмешался я. – Всего полгода назад у тебя было шесть миллионов! Неужели все истратил?
– Почти, – признался Ричард. – Но мы ждем предоплаты от одного из наших покупателей, «Дженсон компьютер». Какое-то время продержимся.
– А потом? – Я начал злиться – чертова компания опять остается без наличных средств.
Ричард только пожал плечами.
– А что говорят в «Вагнер – Филлипс»?
– От них толку не много. Намекают, что у них на мою компанию есть потенциальный покупатель.
– Это кто же?
– А вот этого мне открывать не хотят. Утверждают, что клиент настаивает на анонимности.
– Ну и?.. Будешь продавать?
Ричард принялся рассматривать свои руки – когда-то он лишился первых фаланг на мизинце и безымянном пальце левой руки, и теперь, казалось, проверял, не отросли ли они у него вновь.
– Нет, не буду.
– Нет?! Ричард, ты ведь прогоришь!
– Сейчас продавать компанию не имеет никакого смысла, поверь мне.
– А я уверен, что нужно продать, пока есть такая возможность, – стоял на своем я. – Банкротство – дело серьезное.
Есть риск, что ты навсегда потеряешь все свои идеи. Люди потеряют работу. Мы потеряем деньги.
При всем его уме Ричарду, по-моему, не хватало чувства перспективы. Он обречен на провал, и ему необходимо вовремя выйти из игры, чтобы свести убытки к минимуму. Я, маклер, это прекрасно видел, а Ричард, изобретатель, понять не мог.
– Сам знаю, что банкротство дело серьезное! – взорвался Ричард. – И можешь не сомневаться, много об этом думаю. И о своих людях тоже. Некоторые из них рядом со мной уже пять лет. Работали без выходных и не раз буквально чудеса творили! Будь спокоен, я о них позабочусь. Знаю, будет тяжело, но мы справимся, вот увидишь. И тогда ваши акции будут стоить куда дороже, чем сейчас!
Наступило молчание. Мы с Карен слегка оторопели – Ричард никогда так не выходил из себя. Он перевел дух и обернулся к Карен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140