я перевел дыхание. – Нет, никого не знаю.
– А не было ли у вашего брата причин для беспокойства, может, неприятности какие, а? – выждав, пока я не возьму себя в руки, продолжал Доналдсон.
– Были, – признался я. – К слову сказать, из-за них-то я сюда и прилетел.
Доналдсон поднял брови.
– Он позвонил мне на прошлой неделе и сказал, что ему нужно со мной поговорить. О чем-то очень важном, и не по телефону.
– А вы не догадываетесь, что его могло так встревожить? – оживился Доналдсон.
– В общем, нет.
– Да полно вам, – настаивал Доналдсон. – Хоть какие-то предположения у вас должны быть?
– Как вам сказать, – заколебался я. – Вероятно, одно из двух. Его компании грозило банкротство. В последний раз, когда мы с ним виделись, Ричард пожаловался, что у него опять кончилась наличность.
– Опять?
– Да. В прошлом году у «Фэрсистемс» уже были трудности с оборотными средствами, и я его выручил. Точнее, мы с Карен, моей подругой. Возможно, у него опять возникли такие же проблемы.
– И вы бы его выручили и на этот раз?
– Трудно сказать, – запнувшись, промямлил я.
Самому-то мне ответ был прекрасно известен, но вслух произносить его я не хотел, и так ясно, что бросать деньги на ветер я не собирался. Мысль об этом невольно заставила меня раздраженно поморщиться.
Доналдсон не сводил с меня внимательного взгляда. Он все понял.
– Так. И вторая возможность?
– Он подозревал, что акциями «Фэрсистемс» манипулируют. И поделился своими сомнениями со мной и Карен. Он провел статистический анализ и пришел к выводу, что с акциями «Фэрсистемс» происходит что-то странное.
– Почему?
– Он и сам не понимал. Просто обнаружил некоторые противоречия и как настоящий ученый хотел выяснить их причины.
– А у вас есть какие-нибудь предположения по этому поводу?
– Никаких. Мы последили за рынком, поспрашивали. Никто ничего не знает. Может, Ричарду просто показалось...
– Понятно. У вас есть результаты его статистических исследований?
– Да. Дома, в Лондоне.
– Мы не могли бы с ними ознакомиться?
– Ради Бога. Если так нужно, я вам их вышлю.
– Спасибо. – Доналдсон взглянул на Керра и встал из-за стола. – На сегодня, думаю, все, мистер Фэрфакс. Вы нам очень помогли. Пожалуйста, дайте знать, где вас найти, если появятся новые вопросы. И если вдруг вспомните, кто мог бы желать вашему брату зла, тут же сообщите нам, договорились?
– Конечно, – заверил я его, также поднимаясь из кресла. – И вот еще что. Можно осмотреть дом Ричарда?
– Да, конечно. Только придется подождать несколько дней. Хочу, чтобы эксперты поработали там как следует. А на это, сами понимаете, нужно время. И прежде чем уйдете, оставьте, пожалуйста, инспектору Керру адрес и фамилию вашей подруги, а также адреса всех известных вам знакомых вашего брата.
В сопровождении Керра я вышел из кабинета. Записал на листке бумаги фамилии и адреса всех, кто пришел на память.
– Надеюсь, вам удастся их разыскать, – сказал я, протягивая Керру список.
– Уверяю вас, всех проверим, – устало проговорил он, потирая покрасневшие глаза. – Наш босс – человек скрупулезный. Потому и результат всегда получает. Так что не беспокойтесь, этого негодяя мы возьмем обязательно.
– Хорошо, удачи вам.
Оставаться в Керкхейвене не имело смысла, тем более что попасть в дом Ричарда я не мог. По нему в буквальном смысле слова ползали дюжины экспертов, ползали очень медленно, внимательнейшим образом изучая каждую пылинку и каждую соринку и оставляя за собой дорожки тончайшего сероватого порошка.
Так что я доехал на «форде» до аэропорта и вылетел в Лондон Когда между мной и местом гибели брата оказалось четыреста миль, боль стала не такой острой и всепоглощающей.
В аэропорту меня встречала Карен. Я обнял ее и крепко прижал к себе.
– Марк, милый. Ох, Марк, – шептала она мне в ухо. – Какое несчастье... Какое горе...
Она взяла меня за руку и повела к своей машине. Домой мы доехали в полном молчании. Я не знал, что сказать, а Карен даже не пыталась меня разговорить. В гостиной она плеснула мне щедрую порцию виски, села рядом и обняла за плечи.
– Расскажи мне о нем, – тихонько попросила она.
Я начал рассказывать, поначалу запинаясь и стараясь сдержать слезы. В конце концов сдался и уже не стеснялся всхлипывать, вспоминая разрозненные эпизоды из жизни брата. Мы проговорили, вернее, проговорил один я, до поздней ночи.
Только теперь я понял, как она мне нужна. Я остался без мамы, да и без отца. До тех пор пока Ричард не погиб, я не осознавал, в какой степени он заменял мне семью. Теперь я остался совсем один.
В течение нескольких следующих дней единственной опорой мне была Карен, она изо всех сил старалась меня всячески поддержать. Возможно, хотела отплатить мне за то, что я всегда оказывался рядом в трудную минуту, сразу после того, как тот тип ее бросил. Она была явно потрясена смертью Ричарда, однако справилась с первоначальным шоком и выработала в себе защитную реакцию. Я знал, что, когда в слезах рассказывал ей о брате, эта реакция подверглась испытанию на прочность и выдержала его с честью. Карен той ночью не проронила ни слезинки и сама о Ричарде не говорила, только слушала.
В понедельник я, измученный душевным напряжением последних сорока восьми часов, отправился на работу. Мне совсем не улыбалось тоскливо слоняться по дому в полном одиночестве. Хотел, чтобы вокруг меня были люди, поэтому я был рад вновь оказаться в операционном зале, с головой уйти в цены, доходность, разницу в курсах, в проценты, сосредоточиться на неизбежном ежемесячном подсчете прибылей и убытков. Прогноз на текущий месяц казался неплохим, однако апрель наверняка обещал стать убыточным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140