– Не частить! – призвала его к порядку приходящая домработница-снайпер, когда он слишком уж резво взбежал на ступени крыльца.
– Слушаюсь, – хрипло пробормотал мальчик.
– Не двигаться! – продолжала командовать Татьяна Филимоновна. – Руки не опускать! Лицом к двери! Сейчас в дом зайдем.
Она уже потянула на себя ручку входной двери, когда рядом грянул грубый бас:
– Оружие на землю! Лицом к стене! Всем оставаться на своих местах!
Напор револьверного ствола на Петькину спину заметно ослаб. Мальчик украдкой оглянулся. Перед крыльцом, грозно направив охотничью двустволку на них с Филимоновной, стоял сторож поселка Красные Горы Иван Степанович.
– Ты что, Степаныч? Это ведь я, – попыталась возразить Татьяна Филимоновна.
– Бросай оружие! – вновь последовал категорический окрик. – Кто тут я, кто не я, потом разберемся. У меня в сторожке был факт работы сигнализации со стороны вашей дачи.
– Да я ж и нажала, Степаныч, эту твою сигнализацию, – попыталась разъяснить ситуацию домработница-снайпер.
– Ничего не знаю, – ответил Иван Степанович. – Оружие на землю. Руки вверх. В настоящий момент всех присутствующих объявляю подозреваемыми.
Петька увидел, что Степаныч по-прежнему держит их на мушке. Он явно так же, как и Татьяна Филимоновна, сейчас не очень соображал, кто перед ним.
– Я бы вам посоветовал револьвер бросить, – обратился деликатно Петька к приходящей домработнице.
– Без тебя разберусь, бандит, – бросила пистолет на землю Татьяна Филимоновна.
– До особого распоряжения не двигаться! – крикнул Иван Степанович.
Петька и Филимоновна, подняв руки вверх, замерли. Мальчик украдкой следил за Степанычем. Круглую голову сторожа, несмотря на лютый мороз, увенчивала милицейская фуражка. «Значит, и впрямь случилось что-то серьезное», – тут же подумал мальчик.
Иван Степанович уже очень давно работал сторожем в их дачном поселке Красные Горы. Однако не упускал ни единого случая напомнить, что в прошлом он – заслуженный работник органов правопорядка. В качестве доказательства славного прошлого Иван Степанович ежегодно на День милиции облачался в видавшую виды милицейскую фуражку с кокардой. Если фуражка на голове сторожа Красных Гор оказывалась в иные дни года, это могло означать лишь одно: в поселке, как любил говорить Иван Степанович, «возникла криминогенная ситуация».
Петька перевел дух. Теперь, когда жизнь была вне опасности, ночное приключение даже радовало его. Если действительно произошло преступление, им с ребятами будет чем заняться во время каникул. Значит, сейчас он, Петька, должен как можно больше узнать.
Приказав Петьке и Филимоновне замереть возле входной двери, Степаныч с двустволкой наперевес решил достичь одним прыжком верхней площадки крыльца. Видимо, ему вспомнилось очень далекое, но славное прошлое в органах правопорядка. Но то ли преклонные годы брали свое, то ли виной всему оказался мороз… Степаныч птицей взлетел на крыльцо и уже приземлился с точностью до миллиметра за спинами Петьки и домработницы, когда каблук его ботинка попал на льдышку. Иван Степанович крякнул и всей массой тела устремился по ступеням крыльца в обратном направлении. Ружье оглушительно выстрелило из обоих стволов. Заряд, прожужжав возле самого уха Петьки, унесся в темную новогоднюю ночь.
– Совсем, Степаныч, рехнулся, что ли? – взвизгнула Татьяна Филимоновна.
Виновник паники тем временем с большим трудом вытащил коротко стриженную седую голову из сугроба и, ошалело вращая глазами, уселся перед крыльцом на снегу.
– Преступник ушел, применив коварный прием нападения, – начал мыслить вслух сторож поселка Красные Горы. – Фуражка? – исторг он внезапно трагический вопль.
– В сугробе твоя фуражка, – подсказала с верхней ступени крыльца домработница.
Степаныч, даже не поглядев в ее сторону, покорно влез в сугроб и вскоре вернулся оттуда с фуражкой в руках.
– Ни с места! – водрузив ее на голову, вновь схватился сторож за двустволку.
– И так едва не убил, – сварливо заметила Татьяна Филимоновна.
– Здесь я командую, – ушел от темы Степаныч. – А ну, стоять! – предупредил он маневр Филимоновны, которая хотела нагнуться за пистолетом.
Вновь наставив на нее и на Петьку ружье, Иван Степанович медленно двинулся вверх по крыльцу, чтобы обезоружить «нахальных преступников». На сей раз он шел с большой осторожностью.
Внезапно входная дверь распахнулась. На пороге с достоинством капитана корабля величественно возвышалась старуха Коврова-Водкина.
– Я вас спрашиваю, где бесценная шкатулка? – зычно выкрикнула она в темную новогоднюю ночь.
Иван Степанович опустил ружье и едва вновь не поскользнулся.
– Прибыл по вашему распоряжению, – хрипло произнес он. – Оба преступника мной задержаны.
– Где же они? – с недоумением огляделась Наталья Владимировна.
– Перед вами, – ткнул в сторону Петьки и домработницы Иван Степанович.
– А бесценная шкатулка? – не слишком приглядываясь к задержанным, спросила Коврова-Водкина.
– Разберемся, – заверил Степаныч.
– А вы что тут делаете? – узнала собственную домработницу Коврова-Водкина.
– Это надо Степаныча спрашивать, – с досадой отозвалась та. – Лучше бы за преступником проследил.
– Да я не преступник! – решился наконец подать голос Петька. – Наталья Владимировна! Это я! Неужели не узнаете?
Коврова-Водкина, нацепив на нос очки, которые до сей поры висели у нее на золотой цепочке поверх голубого халата, уставилась на Петьку.
– Что-то мне в вас, молодой человек, безусловно, знакомо, – признала она.
«По-моему, она тут сейчас самая нормальная», – обрадовался Петька.
1 2 3 4 5 6 7