ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
то брата с изветом, то бачку с воровской грамотой…»
Однако, пока добрался до города, Первушка уже успокоился: «Может, и лучше, что бачка с ворами в дружбе: попадусь ворам – на него стану слаться».
Грамотка архимандрита, где было написано лишь о присылке ладану и свечей для храма, помогла ему миновать стражу у Великих ворот перед самым их запором. Он не спеша шел по улицам города, стараясь добраться до свечной лавки не ранее полного наступления темноты.
Город жил, казалось, совсем по-старому: у ворот на лавочках сумерничали женщины и ребятишки, щелкая тыквенным и подсолнечным семенем для забавы; по площадям толпились торговки с холодным грушевым квасом, морковными пирогами, ватрушками, печеными яйцами и медовыми маковками; среди улиц ребята играли в салочки; вдоль берега под городской стеной хохлились над рекой рыбаки и откуда-то издалека доносилась девичья хороводная.
Возле Рыбницкой башни Первушка встретил гурьбу молодежи, шедшей с ломами, лопатами, топорами. Ему показалось, что среди молодых парней он увидел Иванку. Первушка обернулся на церковь и стал усердно креститься, стараясь укрыть от брата лицо. Он не ждал встретить Иванку во Пскове, думал, что он, как и хотел, убежал в казаки, на Дон. Но раз он пошел с лопатой, значит, отворит дверь бабка Ариша, а как разговаривать с легковерной бабкой, Первушка знал…
Низкое зарешеченное окошко возле самой свечной лавки, которую Первушка помнил еще с детства, когда пароменский поп его посылал сюда за свечами, было освещено. Он заглянул.
Месившая тесто бабка почувствовала на себе чей-то взгляд.
– Кто там? – тревожно спросила она.
Выпростав руки из теста и обирая остатки с пальцев, бабка присунулась к самой решетке окна и выглянула на улицу.
– Ктой-то?
– Тише, бабуся. Иди сюды, – таинственно прошептал Первушка.
– Господи Сусе! – отозвалась так же шепотом бабка и выбежала на улицу. – Отколе ты, господи!.. Да сказывали, в боярщине гинешь, в неволе, а ты в монастырь подался!.. Что ж ты тут-то? Пойдем-ка в избу.
– Иван где? – спросил Первушка.
– Городовые работы правит. Из кузни пришел, поснедал – да землю копать до утра… Да входи же, голубчик, входи! Что за место тебе у порога, чай, к бачке пришел, не куды-нибудь… Как бачка-то ждал тебя!.. Эх, Первуня, а матка как тосковала, ну ровно как лебедь!.. – в возбуждении говорила бабка, поглаживая Первушку по руке. – Да что же мы так-то стоим! – опять спохватилась она. – Идем накормлю. Напеку хоть лепешек, яичка да молочка у соседа достану.
– Спасибо, – замялся Первушка. – Ты меня не веди-кa в избу. Чуланчика али сараюшки нет ли какого?
– Пошто тебе, господи! Места хватит.
– Надо, бабка! – решительно оборвал Первушка. – Веди, там скажу обо всем.
Бабка ввела его в тот же свечной чулан, где Иванка, Захарка и Кузя писали послания Томилы.
– Про бачку слыхала? – спросил Первушка.
– И ты, стало, слышал? Стряслася беда. Схватили, проклятые. Сказывают, послали в Москву на расправу к боярам. – Бабка всхлипнула и вытерла подолом слезу.
– Небось будет цел! Видал я его на Москве, – тихонько сказал Первушка.
– Своими глазами?.. Чего же с ним будет?
– Молчи. Не хочешь детей сиротить – молчи, – таинственно прошептал Первушка. – Покуда вот дар от него тебе – рубль серебра. Да вот от меня полтина. Не спрашивай ничего, коли хочешь добра, а твори, как велю: окроме к кому пошлю, чтоб никто про меня не ведал.
– Окроме Томилы Иваныча, никому уж, Первуня! – кивнула бабка.
– Никакому Иванычу, старая! Таись от всех. Бачкина жизнь мне всего дороже. Иван языкат – и ему не сказывай ничего. Свечку мне принеси. Гость я недолгий. Лист напишу – снесешь, куды укажу.
– К Томиле Иванычу снесть? – нетерпеливо спросила бабка. – Может, его самого покликать?
– Не кличь никого, тебе говорю! Все дело загубишь! – строже прежнего повторил Первушка.
Бабка принесла Первушке огарок. Он обрадованно увидел в чулане старые перья, чернильницу и бумагу.
Суровость и таинственность Первушки сковали бабку. Она бы на радостях заменила ему покойную мать, напекла бы всего, наварила, наговорила бы ласковых слов, приласкала бы…
«Статен, красив, а в этакой гуньке – глядеть бедно! – думала бабка. – Да видно, удал. И грамоту, вишь, одолел! Томила Иваныч-то будет, чай, рад, что Истома прислал ему вестку… И рубль серебра… Отколь таки деньги? – усомнилась старуха. – Да бог его знает, отколь!» – отмахнулась она.
Первой посулил ей полтину за то, что она снесет грамотку сыну сторожа Рыбницкой башни – стрелецкому десятнику Ульяну Фадееву. Бабка послала Федюньку еще до ранней обедни снести грамотку и получила полтину, когда он принес ответ.
Первушка пообещал ей еще полтину, если она ночью впустит к нему знакомца, который придет тайным обычаем. Он знал, как бабка любит полтины.
Федюнька ходил теперь в кузню Мошницына на работу и возвращался вместе с Иванкой. На этот раз он пришел один и сказал, что Иванка сразу из кузни пошел в городской караул у Спасских ворот, где в очередь отоспится. Наряды посадских стояли у башни по суткам, и, значит, Иванка лишь через сутки мог возвратиться домой. Бабка ждала полуночи и впустила человека, так, что его никто не видел. Первушкин гость показался знакомым и бабке Арише, но в темноте она не могла его разглядеть. Бабка была довольна лишь тем, что собаки, словно с ней заодно, блюдут тишину и не лают на чужака, как будто к нему привыкли.
Через час Первушкин знакомец ушел так же тихо, как и пришел, и бабка за ним заперла.
Утром, когда Федюнька ушел в кузницу, а Груня – на торг, бабка подкралась к чулану, где ютился Первушка, и, не решившись сразу войти, постояла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
Однако, пока добрался до города, Первушка уже успокоился: «Может, и лучше, что бачка с ворами в дружбе: попадусь ворам – на него стану слаться».
Грамотка архимандрита, где было написано лишь о присылке ладану и свечей для храма, помогла ему миновать стражу у Великих ворот перед самым их запором. Он не спеша шел по улицам города, стараясь добраться до свечной лавки не ранее полного наступления темноты.
Город жил, казалось, совсем по-старому: у ворот на лавочках сумерничали женщины и ребятишки, щелкая тыквенным и подсолнечным семенем для забавы; по площадям толпились торговки с холодным грушевым квасом, морковными пирогами, ватрушками, печеными яйцами и медовыми маковками; среди улиц ребята играли в салочки; вдоль берега под городской стеной хохлились над рекой рыбаки и откуда-то издалека доносилась девичья хороводная.
Возле Рыбницкой башни Первушка встретил гурьбу молодежи, шедшей с ломами, лопатами, топорами. Ему показалось, что среди молодых парней он увидел Иванку. Первушка обернулся на церковь и стал усердно креститься, стараясь укрыть от брата лицо. Он не ждал встретить Иванку во Пскове, думал, что он, как и хотел, убежал в казаки, на Дон. Но раз он пошел с лопатой, значит, отворит дверь бабка Ариша, а как разговаривать с легковерной бабкой, Первушка знал…
Низкое зарешеченное окошко возле самой свечной лавки, которую Первушка помнил еще с детства, когда пароменский поп его посылал сюда за свечами, было освещено. Он заглянул.
Месившая тесто бабка почувствовала на себе чей-то взгляд.
– Кто там? – тревожно спросила она.
Выпростав руки из теста и обирая остатки с пальцев, бабка присунулась к самой решетке окна и выглянула на улицу.
– Ктой-то?
– Тише, бабуся. Иди сюды, – таинственно прошептал Первушка.
– Господи Сусе! – отозвалась так же шепотом бабка и выбежала на улицу. – Отколе ты, господи!.. Да сказывали, в боярщине гинешь, в неволе, а ты в монастырь подался!.. Что ж ты тут-то? Пойдем-ка в избу.
– Иван где? – спросил Первушка.
– Городовые работы правит. Из кузни пришел, поснедал – да землю копать до утра… Да входи же, голубчик, входи! Что за место тебе у порога, чай, к бачке пришел, не куды-нибудь… Как бачка-то ждал тебя!.. Эх, Первуня, а матка как тосковала, ну ровно как лебедь!.. – в возбуждении говорила бабка, поглаживая Первушку по руке. – Да что же мы так-то стоим! – опять спохватилась она. – Идем накормлю. Напеку хоть лепешек, яичка да молочка у соседа достану.
– Спасибо, – замялся Первушка. – Ты меня не веди-кa в избу. Чуланчика али сараюшки нет ли какого?
– Пошто тебе, господи! Места хватит.
– Надо, бабка! – решительно оборвал Первушка. – Веди, там скажу обо всем.
Бабка ввела его в тот же свечной чулан, где Иванка, Захарка и Кузя писали послания Томилы.
– Про бачку слыхала? – спросил Первушка.
– И ты, стало, слышал? Стряслася беда. Схватили, проклятые. Сказывают, послали в Москву на расправу к боярам. – Бабка всхлипнула и вытерла подолом слезу.
– Небось будет цел! Видал я его на Москве, – тихонько сказал Первушка.
– Своими глазами?.. Чего же с ним будет?
– Молчи. Не хочешь детей сиротить – молчи, – таинственно прошептал Первушка. – Покуда вот дар от него тебе – рубль серебра. Да вот от меня полтина. Не спрашивай ничего, коли хочешь добра, а твори, как велю: окроме к кому пошлю, чтоб никто про меня не ведал.
– Окроме Томилы Иваныча, никому уж, Первуня! – кивнула бабка.
– Никакому Иванычу, старая! Таись от всех. Бачкина жизнь мне всего дороже. Иван языкат – и ему не сказывай ничего. Свечку мне принеси. Гость я недолгий. Лист напишу – снесешь, куды укажу.
– К Томиле Иванычу снесть? – нетерпеливо спросила бабка. – Может, его самого покликать?
– Не кличь никого, тебе говорю! Все дело загубишь! – строже прежнего повторил Первушка.
Бабка принесла Первушке огарок. Он обрадованно увидел в чулане старые перья, чернильницу и бумагу.
Суровость и таинственность Первушки сковали бабку. Она бы на радостях заменила ему покойную мать, напекла бы всего, наварила, наговорила бы ласковых слов, приласкала бы…
«Статен, красив, а в этакой гуньке – глядеть бедно! – думала бабка. – Да видно, удал. И грамоту, вишь, одолел! Томила Иваныч-то будет, чай, рад, что Истома прислал ему вестку… И рубль серебра… Отколь таки деньги? – усомнилась старуха. – Да бог его знает, отколь!» – отмахнулась она.
Первой посулил ей полтину за то, что она снесет грамотку сыну сторожа Рыбницкой башни – стрелецкому десятнику Ульяну Фадееву. Бабка послала Федюньку еще до ранней обедни снести грамотку и получила полтину, когда он принес ответ.
Первушка пообещал ей еще полтину, если она ночью впустит к нему знакомца, который придет тайным обычаем. Он знал, как бабка любит полтины.
Федюнька ходил теперь в кузню Мошницына на работу и возвращался вместе с Иванкой. На этот раз он пришел один и сказал, что Иванка сразу из кузни пошел в городской караул у Спасских ворот, где в очередь отоспится. Наряды посадских стояли у башни по суткам, и, значит, Иванка лишь через сутки мог возвратиться домой. Бабка ждала полуночи и впустила человека, так, что его никто не видел. Первушкин гость показался знакомым и бабке Арише, но в темноте она не могла его разглядеть. Бабка была довольна лишь тем, что собаки, словно с ней заодно, блюдут тишину и не лают на чужака, как будто к нему привыкли.
Через час Первушкин знакомец ушел так же тихо, как и пришел, и бабка за ним заперла.
Утром, когда Федюнька ушел в кузницу, а Груня – на торг, бабка подкралась к чулану, где ютился Первушка, и, не решившись сразу войти, постояла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240