ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
изменного дела Иванкина не было в Москве никакого, да то один я от Кузьки знаю, а город не ведает. На Иванку извет написан: вот он и сам не свой… Ему бы ныне из города вон покуда. Я мыслю его с Копытковым отпустить к мужикам…
– Поедешь, Иван, побивать дворян по уездам? – спросил Гаврила.
– Где их ни бить, все одно, дядя Гавря! Велишь во Пскове всех перебить, и сейчас учну с Чиркина в Земской избе.
– Ну-ну, ты потише! – остановил Томила.
– Не всякое слово в строку, Томила Иваныч, – отшутился Иванка. Он увидел, что старые друзья ему верят, и ожил.
– Беги за Копытковым, призови его скорым делом. Мы станем тут ждать, – сказал Иванке Коза.
В ту же ночь Иванка, в числе полусотни стрельцов, под началом Копыткова, выехал поднимать на дворян уезды, а две стрелецкие полсотни тою же ночью тайно выбрались в монастыри – Любятинский, на Новгородской дороге, и Снетогорский, стоявший при дороге на Гдов.
Глава двадцать четвертая
1
Иванка выехал с Копытковым ночью из Завеличья в числе полусотни стрельцов и казаков, направленных Гаврилой к крестьянам. Они миновали городские заставы и переправились вплавь через Великую, не доезжая Пантелеймоновского монастыря.
За Пантелеймоновским монастырем в лесу они разделились. Часть стрельцов и казаков отправилась в сторону Опочки, другая часть должна была обойти главные силы Хованского и позади них выйти лесами в крестьянские селения возле Московской дороги.
Собиралась гроза. Во мраке ветви хлестали по лицам.
– Подмокнем, как куропаточки, Иов Терентьич, – сказал Иванка десятнику.
– В Печорах Печоры – Печорский монастырь, одна из порубежных крепостей; стояла на литовской границе, западнее Пскова.
переночуем, – спокойно ответил Копытков.
– Как в Печорах? Мы не на той дороге. Печоры назад, к литовскому рубежу.
– Тут Печоры свои, – загадочно отозвался десятник. – Печоры свои и монахи свои, а игумен мне знамый малый.
Они ехали глубже и глубже в лес. Вековые стволы обступали теснее заросшую и давно уже не езженную дорогу. Выбрались на поляну.
Копытков тпрукнул. Весь отряд сгрудился возле начальника.
– Робята, садись на полянке без шуму. Что слышать будете с той стороны, знаку не подавайте. Три раза свистну – молчите. А как в другой раз три раза свистну, то разом по коням и все ко мне, – приказал Копытков. – Иванка, едем со мной.
Во мраке тронули они дальше своих коней, с трудом пробираясь меж частых стволов.
– Глаза от сучков береги. Мой дед так-то по лесу ночью навеки без глаза остался, – сказал Копытков.
Сидя в седле, он вложил в рот пальцы и свистнул. Иванка при этом вспомнил бабкину сказку про Соловья-разбойника, от свиста которого сыпался с дерева лист. Копытков свистнул второй раз и третий…
– Иов Терентьич, ты сколько пальцев кладешь в рот? – завистливо и восхищенно спросил Иванка.
Но в этот миг откуда-то из-под конских ног раздался ответный свист.
– Иов Терентьич! Здорово! – послышался неожиданно тонкий, почти девичий голос. – Давно у нас не бывали.
– Павел дома, Илюша? – спросил стрелец.
– Только что воротился с Московской дороги. Стрельцы московские увязались, – ответил Илюша из темноты.
– Веди нас к Павлу.
– Слазьте с коней. Тут талые воды тропинку размыли, пешим придется, – сказал Илюша. – Коней тут покиньте, никто их не тронет.
– А волки?
– Волк у Печор не ходит, – похвалился Илюша. – Павел Микитич велел их живьем ловить и хвосты топором сечь, а там и спускать на волю. Четырем порубили хвосты. Более ни один не лезет. Овец и то без собак пасем.
Держась за кусты, они спустились в овраг. Скрытый меж кустов, под корнями громадного дуба был вырыт ход под землю.
В темном проходе Илюша толкнул ногой дверь, и они очутились в просторной избе, освещенной лучиной. Рубленые бревенчатые стены и бревенчатый потолок засмолились от дыма и копоти. Большая черная печь, струганый стол под иконами, лавки вокруг стола – все было как в самой простой избе. Не хватало только окошек.
– Павел, здоров! – сказал стрелецкий десятник от порога.
Чернобородый мужик лет тридцати, доброго роста, поднялся из большого угла, шагнул навстречу Копыткову и обнялся с ним.
– Давно не бывал, брат, – сказал он.
– Слыхал про наши городские дела?
– Как не слышать! Ныне и мы наскочили на ваших недругов. На Московской дороге робята нарвались на сотню московских стрельцов, насилу ушли. Сеню Хромого, однако, насмерть побили, проклятые. Матка-старуха осталась, плачет… Что за малец с тобой?
– Казачок из Пскова, – сказал десятник, кивнув на Иванку.
– Здоров, казак, будешь знакомый с Павлом. Чай, слыхом слыхал обо мне? – спросил с достоинством Павел.
Иванка тут только понял, куда он попал.
– Слыхал про тебя, – сказал он. – Ты, сказывали, в красной рубахе.
Павел захохотал:
– У меня и синяя есть!
Павел Печеренин был из крестьян Ордина-Нащекина. Разоренный недоимками после трех засушливых лет, он сбежал из деревни в лес, вырыл пещерку и стал промышлять разбоем. Он жег дворянские дома, грабил проезжих торговых людей, нападал на обозы и гонцов. Один за другим к нему приставали беглые крестьяне от разных дворян, были даже других уездов.
Опасаясь его, купцы нанимали большую охрану к торговым обозам, а воевода не раз высылал для поимки его стрельцов. Но стрельцы не могли уловить крестьянского атамана. Среди народа во Пскове шел слух, что Павел Печеренин как-то связал в лесу высланных против него стрельцов, угостил их на славу в своих Печорах и отпустил.
Так и было оно в самом деле: стрелецкий десятник, попавшийся к Павлу в плен, был Иов Копытков.
«Вам что за дворян стараться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
– Поедешь, Иван, побивать дворян по уездам? – спросил Гаврила.
– Где их ни бить, все одно, дядя Гавря! Велишь во Пскове всех перебить, и сейчас учну с Чиркина в Земской избе.
– Ну-ну, ты потише! – остановил Томила.
– Не всякое слово в строку, Томила Иваныч, – отшутился Иванка. Он увидел, что старые друзья ему верят, и ожил.
– Беги за Копытковым, призови его скорым делом. Мы станем тут ждать, – сказал Иванке Коза.
В ту же ночь Иванка, в числе полусотни стрельцов, под началом Копыткова, выехал поднимать на дворян уезды, а две стрелецкие полсотни тою же ночью тайно выбрались в монастыри – Любятинский, на Новгородской дороге, и Снетогорский, стоявший при дороге на Гдов.
Глава двадцать четвертая
1
Иванка выехал с Копытковым ночью из Завеличья в числе полусотни стрельцов и казаков, направленных Гаврилой к крестьянам. Они миновали городские заставы и переправились вплавь через Великую, не доезжая Пантелеймоновского монастыря.
За Пантелеймоновским монастырем в лесу они разделились. Часть стрельцов и казаков отправилась в сторону Опочки, другая часть должна была обойти главные силы Хованского и позади них выйти лесами в крестьянские селения возле Московской дороги.
Собиралась гроза. Во мраке ветви хлестали по лицам.
– Подмокнем, как куропаточки, Иов Терентьич, – сказал Иванка десятнику.
– В Печорах Печоры – Печорский монастырь, одна из порубежных крепостей; стояла на литовской границе, западнее Пскова.
переночуем, – спокойно ответил Копытков.
– Как в Печорах? Мы не на той дороге. Печоры назад, к литовскому рубежу.
– Тут Печоры свои, – загадочно отозвался десятник. – Печоры свои и монахи свои, а игумен мне знамый малый.
Они ехали глубже и глубже в лес. Вековые стволы обступали теснее заросшую и давно уже не езженную дорогу. Выбрались на поляну.
Копытков тпрукнул. Весь отряд сгрудился возле начальника.
– Робята, садись на полянке без шуму. Что слышать будете с той стороны, знаку не подавайте. Три раза свистну – молчите. А как в другой раз три раза свистну, то разом по коням и все ко мне, – приказал Копытков. – Иванка, едем со мной.
Во мраке тронули они дальше своих коней, с трудом пробираясь меж частых стволов.
– Глаза от сучков береги. Мой дед так-то по лесу ночью навеки без глаза остался, – сказал Копытков.
Сидя в седле, он вложил в рот пальцы и свистнул. Иванка при этом вспомнил бабкину сказку про Соловья-разбойника, от свиста которого сыпался с дерева лист. Копытков свистнул второй раз и третий…
– Иов Терентьич, ты сколько пальцев кладешь в рот? – завистливо и восхищенно спросил Иванка.
Но в этот миг откуда-то из-под конских ног раздался ответный свист.
– Иов Терентьич! Здорово! – послышался неожиданно тонкий, почти девичий голос. – Давно у нас не бывали.
– Павел дома, Илюша? – спросил стрелец.
– Только что воротился с Московской дороги. Стрельцы московские увязались, – ответил Илюша из темноты.
– Веди нас к Павлу.
– Слазьте с коней. Тут талые воды тропинку размыли, пешим придется, – сказал Илюша. – Коней тут покиньте, никто их не тронет.
– А волки?
– Волк у Печор не ходит, – похвалился Илюша. – Павел Микитич велел их живьем ловить и хвосты топором сечь, а там и спускать на волю. Четырем порубили хвосты. Более ни один не лезет. Овец и то без собак пасем.
Держась за кусты, они спустились в овраг. Скрытый меж кустов, под корнями громадного дуба был вырыт ход под землю.
В темном проходе Илюша толкнул ногой дверь, и они очутились в просторной избе, освещенной лучиной. Рубленые бревенчатые стены и бревенчатый потолок засмолились от дыма и копоти. Большая черная печь, струганый стол под иконами, лавки вокруг стола – все было как в самой простой избе. Не хватало только окошек.
– Павел, здоров! – сказал стрелецкий десятник от порога.
Чернобородый мужик лет тридцати, доброго роста, поднялся из большого угла, шагнул навстречу Копыткову и обнялся с ним.
– Давно не бывал, брат, – сказал он.
– Слыхал про наши городские дела?
– Как не слышать! Ныне и мы наскочили на ваших недругов. На Московской дороге робята нарвались на сотню московских стрельцов, насилу ушли. Сеню Хромого, однако, насмерть побили, проклятые. Матка-старуха осталась, плачет… Что за малец с тобой?
– Казачок из Пскова, – сказал десятник, кивнув на Иванку.
– Здоров, казак, будешь знакомый с Павлом. Чай, слыхом слыхал обо мне? – спросил с достоинством Павел.
Иванка тут только понял, куда он попал.
– Слыхал про тебя, – сказал он. – Ты, сказывали, в красной рубахе.
Павел захохотал:
– У меня и синяя есть!
Павел Печеренин был из крестьян Ордина-Нащекина. Разоренный недоимками после трех засушливых лет, он сбежал из деревни в лес, вырыл пещерку и стал промышлять разбоем. Он жег дворянские дома, грабил проезжих торговых людей, нападал на обозы и гонцов. Один за другим к нему приставали беглые крестьяне от разных дворян, были даже других уездов.
Опасаясь его, купцы нанимали большую охрану к торговым обозам, а воевода не раз высылал для поимки его стрельцов. Но стрельцы не могли уловить крестьянского атамана. Среди народа во Пскове шел слух, что Павел Печеренин как-то связал в лесу высланных против него стрельцов, угостил их на славу в своих Печорах и отпустил.
Так и было оно в самом деле: стрелецкий десятник, попавшийся к Павлу в плен, был Иов Копытков.
«Вам что за дворян стараться!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240