ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И в другой раз засеку, коли работать не станешь. Нового Федота на твое место сыщу и сроку тебе даю два дни…
И на два дня с колодкой на шее дьякон был заперт в подвал и прикован цепью. Два дня его не кормили и били железным прутом. На третий день дьякон смирился и стал на работу…
К вечеру каждый день здесь кого-нибудь били плетьми и кнутами, а кого ловили в побеге, на кого был особенно зол приказчик, тех вздымали на дыбу…
Старожилы рассказывали, что раз смелый мужик Семен пытался убить топором Парфена. Расправа над парнем была так страшна, что с этой поры вся деревня боялась ходить даже мимо подвала, из которого три дня подряд раздавались ужасные стоны и крики. В деревне шептались, что смелого малого рвали на мелкие части щипцами и жгли огнем… Когда крики кончились, приказчик сказал, что Семен убежал из подвала…
– Якушка, чего ты такой кручинный? – с участием спросил Парфен Кузю.
– По дому тоскую. Матка там у меня да батька…
– Ишь, ласковый!.. Тоже и ты человек. Давно бы сказал! – обрадовался приказчик. – У того Якушки вдовка осталась, Матренка. Вот тебе и жена! Селись у нее – утешит.
– Да я не хочу! – в испуге воскликнул Кузя.
– Чего врешь! – строго цыкнул приказчик. – Сказал я: жена тебе – и селись! А старую жизнь забудь: дома тебе не бывать и батьки с маткой не видеть!
Так распоряжался Парфен всеми. Сажая на место умерших и беглых новых людей, он правил на них недоимки, оставшиеся от тех, чьими именами называл своих новых пленников…
Особенно новым пленникам жилось от этого тяжело. Они были сумрачны, тосковали, и только Иванка всегда напевал и не падал духом…
– Баран! Ну прямой баран! – умилялся приказчик. – Глуп, как баран, оттого и весел!
И приказчик кормил Иванку сытнее других.
Когда приказчик с приятелями затевал гулянки, они всегда звали Иванку плясать, а Иванка придумывал потехи, прежде не виданные у них на пирушках: то обучил он двух лучших собак прыгать в обруч, то показал забаву псковских купцов – петушиный бой, то затеял объездить тройку собак и запряг их в легкую таратайку…
– Ух, Баран, распотешил. И впрямь оказался ведь скоморох – не чернец! – восклицал в восторге приказчик, и вся ватага холопов, глядя на его проделки, рычала и ревела от смеха…
Уж деревенские псы знали Иванку и не трогали, он мог выходить из своей избы, когда хотел.
– Иван, не срамно тебе с их безбожной братией пиры пировать! – упрекнула Иванку Кузина жена Матренка, когда Иванка как-то вечером зашел к Кузе.
– А что ж мне, плакать сидеть?! У тебя вот Кузька, у Кузьки – ты, вам и ладно, а я один – хоть собаками тешусь!
– Вино пьешь да пляски пляшешь, – с укором сказал Кузя, – мужики тебя Парфену дружком почитают, боятся тебя.
Иванка подмигнул и засмеялся…
– От тебя не чаял того, – с обидой и грустью заключил Кузя.
– Уйди хоть ты вон из моей-то избы, приказчичий скоморох! – со злобой вскрикнула Матренка, у которой Парфен уже замучил ее первого мужа.
С этого дня Иванка не заходил к Кузе. Встречая его на работе за молотьбой и в других местах, Кузя грустно глядел на друга, вздыхал, звал его к себе, но Иванка не шел…
И вот наконец уж к осени, после пирушки у приказчика, когда вся деревня слушала целый вечер пьяные песни, крики и смех из дома Парфена, Иванка ночью ударил в косяк под окошком Кузи.
Кузя вышел к нему из избы.
– Собирайтесь живо в дорогу! – взволнованно, с дрожью в голосе приказал Иванка.
От Кузиного окна он пустился к избе упорного дьякона, наказал и ему собираться в дорогу.
Потом обухом сбил замок с подклети в доме холопа Митьки и под сеном нашел спрятанный псковский извет.
Иванка спешил: было много дел и мало времени.
В погребе, заменявшем Парфену тюрьму, сидели самые непокорные беглецы – многострадальный плотник Федька и беглый стрелец Петяйка.
– Робята, лапти намажьте дегтем погуще да в разные стороны бечь, не одной дорогой.
– Пошто лапти дегтем? – спросил Петяйка.
– От собак: искать с кобелями пойдут, а деготь чутья им не даст.
Когда по улице задвигались люди, псарня вдруг огласилась лаем и воем. К удивлению беглецов, Иванка вошел к собакам, и самые злые из них стали к нему ласкаться.
– Ступайте живее, пока молчат, – поторопил Иванка товарищей.
Он возвратился к окошку Кузи.
– Пора уходить, Кузьма! – крикнул он.
– Сейчас! – отозвался Кузя.
Иванка слушал его перекоры с Матренкой.
Звезды стали бледнее.
– Кузьма! – громко напомнил Иванка, ударив в ставень. И Кузя вышел.
Они выбежали за околицу.
– Догонит Парфешка и шкуру сдерет! – сказал Кузя.
– Я их пьяных в подвал покидал, гвоздями забил да мешками с овсом заклал, – объяснил Иванка. – Не век им других в погреба сажать!..
Они бежали весь день, не думая об усталости, и только на ночь пристали в лесу.
Кузя был тих и задумчив.
– Что, Кузя, не радует тебя воля? – спросил Иванка.
– Матренку жалко, – сказал Кузя и украдкой вытер слезу…
Глава пятнадцатая
1
Аленка жила одиноко с того дня, как ее захватил и увез воеводский сын, а после две пожилых дворянки в закрытом возке, запряженном шестеркой, назад привезли домой.
Михайла, вернувшись от съезжей избы, оттаскал ее за косы, побил кулаком и ударил палкой. Сорвав с двери крючок, в избу вбежал Якуня и бросился в неравную схватку с отцом. Осатанелый кузнец швырнул его об стену головой, и Якуня свалился замертво.
– Воды! – закричал кузнец, кинувшись к сыну.
Забыв о собственной боли и об обиде, Аленка ринулась помогать отцу, а когда Якуня очнулся, оба присели возле него. Аленка плакала, а кузнец жесткой широкой ладонью гладил ее по волосам.
– Горькая ты моя, ни за что тебе горе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240
И на два дня с колодкой на шее дьякон был заперт в подвал и прикован цепью. Два дня его не кормили и били железным прутом. На третий день дьякон смирился и стал на работу…
К вечеру каждый день здесь кого-нибудь били плетьми и кнутами, а кого ловили в побеге, на кого был особенно зол приказчик, тех вздымали на дыбу…
Старожилы рассказывали, что раз смелый мужик Семен пытался убить топором Парфена. Расправа над парнем была так страшна, что с этой поры вся деревня боялась ходить даже мимо подвала, из которого три дня подряд раздавались ужасные стоны и крики. В деревне шептались, что смелого малого рвали на мелкие части щипцами и жгли огнем… Когда крики кончились, приказчик сказал, что Семен убежал из подвала…
– Якушка, чего ты такой кручинный? – с участием спросил Парфен Кузю.
– По дому тоскую. Матка там у меня да батька…
– Ишь, ласковый!.. Тоже и ты человек. Давно бы сказал! – обрадовался приказчик. – У того Якушки вдовка осталась, Матренка. Вот тебе и жена! Селись у нее – утешит.
– Да я не хочу! – в испуге воскликнул Кузя.
– Чего врешь! – строго цыкнул приказчик. – Сказал я: жена тебе – и селись! А старую жизнь забудь: дома тебе не бывать и батьки с маткой не видеть!
Так распоряжался Парфен всеми. Сажая на место умерших и беглых новых людей, он правил на них недоимки, оставшиеся от тех, чьими именами называл своих новых пленников…
Особенно новым пленникам жилось от этого тяжело. Они были сумрачны, тосковали, и только Иванка всегда напевал и не падал духом…
– Баран! Ну прямой баран! – умилялся приказчик. – Глуп, как баран, оттого и весел!
И приказчик кормил Иванку сытнее других.
Когда приказчик с приятелями затевал гулянки, они всегда звали Иванку плясать, а Иванка придумывал потехи, прежде не виданные у них на пирушках: то обучил он двух лучших собак прыгать в обруч, то показал забаву псковских купцов – петушиный бой, то затеял объездить тройку собак и запряг их в легкую таратайку…
– Ух, Баран, распотешил. И впрямь оказался ведь скоморох – не чернец! – восклицал в восторге приказчик, и вся ватага холопов, глядя на его проделки, рычала и ревела от смеха…
Уж деревенские псы знали Иванку и не трогали, он мог выходить из своей избы, когда хотел.
– Иван, не срамно тебе с их безбожной братией пиры пировать! – упрекнула Иванку Кузина жена Матренка, когда Иванка как-то вечером зашел к Кузе.
– А что ж мне, плакать сидеть?! У тебя вот Кузька, у Кузьки – ты, вам и ладно, а я один – хоть собаками тешусь!
– Вино пьешь да пляски пляшешь, – с укором сказал Кузя, – мужики тебя Парфену дружком почитают, боятся тебя.
Иванка подмигнул и засмеялся…
– От тебя не чаял того, – с обидой и грустью заключил Кузя.
– Уйди хоть ты вон из моей-то избы, приказчичий скоморох! – со злобой вскрикнула Матренка, у которой Парфен уже замучил ее первого мужа.
С этого дня Иванка не заходил к Кузе. Встречая его на работе за молотьбой и в других местах, Кузя грустно глядел на друга, вздыхал, звал его к себе, но Иванка не шел…
И вот наконец уж к осени, после пирушки у приказчика, когда вся деревня слушала целый вечер пьяные песни, крики и смех из дома Парфена, Иванка ночью ударил в косяк под окошком Кузи.
Кузя вышел к нему из избы.
– Собирайтесь живо в дорогу! – взволнованно, с дрожью в голосе приказал Иванка.
От Кузиного окна он пустился к избе упорного дьякона, наказал и ему собираться в дорогу.
Потом обухом сбил замок с подклети в доме холопа Митьки и под сеном нашел спрятанный псковский извет.
Иванка спешил: было много дел и мало времени.
В погребе, заменявшем Парфену тюрьму, сидели самые непокорные беглецы – многострадальный плотник Федька и беглый стрелец Петяйка.
– Робята, лапти намажьте дегтем погуще да в разные стороны бечь, не одной дорогой.
– Пошто лапти дегтем? – спросил Петяйка.
– От собак: искать с кобелями пойдут, а деготь чутья им не даст.
Когда по улице задвигались люди, псарня вдруг огласилась лаем и воем. К удивлению беглецов, Иванка вошел к собакам, и самые злые из них стали к нему ласкаться.
– Ступайте живее, пока молчат, – поторопил Иванка товарищей.
Он возвратился к окошку Кузи.
– Пора уходить, Кузьма! – крикнул он.
– Сейчас! – отозвался Кузя.
Иванка слушал его перекоры с Матренкой.
Звезды стали бледнее.
– Кузьма! – громко напомнил Иванка, ударив в ставень. И Кузя вышел.
Они выбежали за околицу.
– Догонит Парфешка и шкуру сдерет! – сказал Кузя.
– Я их пьяных в подвал покидал, гвоздями забил да мешками с овсом заклал, – объяснил Иванка. – Не век им других в погреба сажать!..
Они бежали весь день, не думая об усталости, и только на ночь пристали в лесу.
Кузя был тих и задумчив.
– Что, Кузя, не радует тебя воля? – спросил Иванка.
– Матренку жалко, – сказал Кузя и украдкой вытер слезу…
Глава пятнадцатая
1
Аленка жила одиноко с того дня, как ее захватил и увез воеводский сын, а после две пожилых дворянки в закрытом возке, запряженном шестеркой, назад привезли домой.
Михайла, вернувшись от съезжей избы, оттаскал ее за косы, побил кулаком и ударил палкой. Сорвав с двери крючок, в избу вбежал Якуня и бросился в неравную схватку с отцом. Осатанелый кузнец швырнул его об стену головой, и Якуня свалился замертво.
– Воды! – закричал кузнец, кинувшись к сыну.
Забыв о собственной боли и об обиде, Аленка ринулась помогать отцу, а когда Якуня очнулся, оба присели возле него. Аленка плакала, а кузнец жесткой широкой ладонью гладил ее по волосам.
– Горькая ты моя, ни за что тебе горе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240