Явись учитель, не согласный с их учением, они будут его оспаривать, они запретят ему говорить, но на убийство они не пойдут.
– Велико человеконенавистничество среди учеников бень-Шетарха, – сказал Иона бень-Манассия. – Я колена Манассии. Был я в Иерусалиме раз в жизни. Везде принимали меня хуже язычника. Бывали такие, которые мне серебреники, которые я должен был от них получить, не давали в руки, а швыряли на скамью, говоря: «На! Бери, самарянин!» И раз я, уходя из их дома, вижу, сейчас начинается моление, кропление благовониями, окуривание. Одно мое присутствие делало уже дом их нечистым. Но не все иудеи одинаковы, – продолжал Иона бень-Манассия. – Моя бабушка часто рассказывала нам, как еще в молодости встретила она одного иудея, который, говорила она, верно пророк, гораздо больший, чем все те, которых книги хранятся в храме Иерусалимском. Бабушка моя была колена Ефрема и жила в городе Сихар, близ участка земли, данного праотцем Иаковом сыну своему Иосифу. Бабушка была молодая и красивая женщина, но все работы по дому выполняла сама. Ходила за водой сама очень часто. Идет под гору к колодцу. На голове у нее амфора. Колодец же у нас священный. Его приказал вырыть еще патриарх Иаков и сам при рытье его несколько лопат земли вынул. Сняла амфору с головы, привязала к ней веревку и опустила в колодец. «Дай мне пить!» раздался близ нее мягкий, кроткий голос. Она обернулась и увидела молодого иудея, с длинными волосами, раздвоенными по сторонам. Глаза его пристально на нее смотрели. Было что-то доброе, вдумчивое в этих глазах. Бабушка моя стала перед незнакомцем и как-то оцепенела, не зная, что сказать. Она стольких иудеев на своем веку видела и так много терпела от них оскорблений, что в эту минуту своим ушам не верила. «Ты, – сказала она, – просишь пить у меня? Кто ты и кто я?» «Если б ты знала, кто я, – сказал незнакомец, – ты бы у меня попросила воды живой. Кто выпьет ее, тот не будет жаждать во веки, а вода сделается в нем источником жизни вечной». Бабушка не понимала слов этих и сказала иудею: «Неужели ты более отца нашего Иакова, который дал нам этот колодец? Он сам из него пил, и дети его, и скот его. Дай мне воды живой, чтобы мне более не иметь жажды и не приходить сюда черпать». Но потом она сама не рада была, что продолжала этот разговор. «Поди, позови своего мужа и приди сюда!» сказал ей странник. Услыхав требование иноплеменника, смотревшего на нее своими кроткими, но проницательными глазами, она растерялась и едва внятным голосом проговорила: «У меня нет мужа». Он ей ответил: «Правду ты сказала, что у тебя нет мужа. Ты имела пять мужей, а тот, которого ныне имеешь, не муж тебе; это справедливо ты сказала». Бабушка остолбенела. «Я вижу, что ты пророк!» – воскликнула она. Взглянув на Гаризинскую гору и увидев развалины храма, разрушенного Гирканом, она рассказала пророку о скорби всей Самарии, и доныне терзающей сердце всякого сына Иосифа. Он тогда произнес слова, которые бабушка так часто повторяла, что я помню их слово в слово: «Поверь мне, что наступает время, когда не на горе сей и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу. Настанет время и наступило уже, что истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине, ибо таких поклонников Отец ищет себе. Бог есть Дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине». А ведь правду сказать, именно духа-то у учителей иудейских и нет, а потому и учение в устах их не трогает сердца. Два дня прогостил чудный незнакомец в Сихаре, в доме и ныне принадлежащем моему отцу. Много сходилось людей из Сихема, Сихары, Самарии и других мест. Многие поучались у пророка, а многие и поныне верят, что Мессия, обещанный пророками, уже пришел на землю и свет учения Его скоро озарит весь род человеческий. Что касается моей бабушки, то она всю жизнь помнила чудного незнакомца и часто видела его во сне. В горе он ей был утешением, в сомнениях ниспосылал решения благие и удерживал от зла. Прошлого года, когда я был уже в Танаисе, она умерла и, умирая, видела его в облаках, в сиянии славы. Лицо ее приняло радостное выражение. Она громко, с великим восторгом воскликнула: «Иду, Господи, иду. Прими меня, грешницу!» И почила.
– Верю я, – сказал Елисей, – что твоя бабушка была почтенная женщина. По словам твоим, я полагаю, что ее пророк был один из учителей ессеев. Они одеваются просто, имеют общий стол, молятся при восхождении и захождении солнца, постятся, воздерживаются от клятвы. Многие пребывают в безбрачии. Они много говорят о поклонении Богу в духе и истине, и для них все люди равны. Но, конечно, не из ессеев изойдет Мессия. Время его близко. Семьдесят седьмин пророка Даниила завершились. Царствие вавилонское, персидское, македонское погибли; четвертое, железное римское царство идет к упадку. Придет скоро великий вождь Израиля. Он низвергнет цезарей с престола римского и сделает народ Божий властителями мира. Земное царство Мессии, – продолжал Елисей, – продолжится тысячу лет. По окончании их, Господь призовет Мессию к себе. Тогда же сгорит земля и все дела ее. Затем последует воскресение мертвых и последний всеобщий суд для человеков праведных и злых, верующих и язычников.
– Все это возможно, – отвечал Елисею Иона. – Но не возможно ли и то, что Мессия будет не царь, а лишь великий пророк, который научит людей быть праведными и любящими, и укажет им путь к царствию Божию? Так мыслили многие друзья, собравшиеся у моих деда и бабушки.
– Так царствие Божие не придет на земле! – возразил резко Елисей.
– Как не придет? Придет и вселится в нас! – отвечал горячо самарянин.
– Как это так? – спросил раздраженно Елисей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86