И повторила про себя слова, уже сказанные в спальне мужа: «Все так; я ничего не упустила!»
Затем, вся сияя, графиня появилась на пороге будуара.
– Я нашла что искала, дитя мое, – сказала она. – Дайте руку, мы сейчас сразим всех поклонников, они вас заждались.
КАК ЗАВЯЗАЛАСЬ СХВАТКА
Известно ли вам, сколько строк и страниц потребуется, чтобы описать бал, подобный празднеству в усадьбе де Клар? Перо упирается, а белая бумага еще больше: что за изобилие гирлянд, улыбок, цветов! Кружевами можно укутать целый собор. Бриллиантов столько, что соблазнится и неподкупный. А глаза! Любая пара стоит всех алмазов мира! Сто пар дивных глаз, чей блеск подчеркивает бархат масок, оттеняющий розовый атлас полуприоткрытых щек и жар алеющих сквозь вуаль губ, белокурые волосы, переплетенные нитями жемчугов и сапфиров, струящиеся из-под рубинов и кораллов черные локоны; нежное благоухание пудры, прозрачные шелка, нескромно обнажающие прелести, обычно сокрытые от посторонних глаз… Весь этот показ фаросского мрамора, слоновой кости (а проще говоря – человеческой плоти) показался бы непристойным, однако, к счастью, на балу этот грех прощается!
Кто только не брался описывать эти пышные ассамблеи! Увы, не делали этого лишь большие художники, умеющие отделять подлинный свет от тени. Лично мне попадались либо умильные славословия неразборчивых льстецов, захлебывающихся уже от того, что их сюда допустили, либо едкие наветы исходящих желчью холопов, вынужденных любоваться балом сквозь двери прихожей.
Хотите знать мое мнение? Я думаю, что подобное не поддается описанию. Уж больно много сверкания и совсем нет полутеней. Ни один темный штришок не осмеливается оттенить очертания на картине.
Свет льется отовсюду.
А ведь послушать путешественников, так в Индии с ее испепеляющими небесами ночная тьма куда непрогляднее нашей.
Так вот к чему я клоню: описывать нечто, коли браться за дело всерьез, означает выдать слабое знание предмета.
Можно бы, конечно, выкрутиться при помощи смеха, он тоже своего рода тень. Но ведь мы с вами не где-нибудь, а в самом предместье Сен-Жермен, пусть пришедшем в упадок, но все ж не забывающем своего славного прошлого – во всяком случае, науки балов. Не знаю, жива ли оная наука в иных местах, судить не могу, но уж здесь – будьте покойны. Должно быть, и что-то смешное – но тут его держат под спудом, скрывают за приятной глазу наружностью.
Вытащить смешное на свет можно, лишь перерыв все углы.
Нашей повести теперь не до того. Развязка ее, подобно невидимому мечу, уже занесена и изготовилась разить. В воздухе – предвкушение битвы, но где ее поле, кто и каким оружием на нем сразится, мы пока не знаем. Так в жаркий день по нарастанию давящей духоты чуешь надвигающуюся грозу.
Как мы знаем, на сем роскошном балу, где кружились сливки парижской аристократии (а принцесса Эпстейн принадлежала к одной из знатнейших фамилий предместья), витало в воздухе нечто чужеродное, коварное и злое. Здесь рыскала женщина, красавица из красавиц, сущая львица, готовая отстаивать свои честолюбивые притязания, как львица защищать зубами и когтями своих детенышей. Со свойственной ей безудержной, отдающей безрассудством смелостью, гениально все рассчитав, эта женщина намеревалась поставить нынче на карту последнее.
Надо не описывать, а рассказывать; а там, глядишь, выйдет и описание. В час ночи зал являл собой поистине волшебные картины, и Тольбек, признанный знаток, с высоты оркестровой галереи назвал бал «перворазрядным».
Среди всех скрытых масками лиц открыты оставались только лица графини и принцессы, приветливо встречавших гостей.
В час ночи и они наконец надели маски и смешались с толпой гостей. Последний акт нашей драмы начался.
Особо привлекали любопытство собравшихся двое молодых людей в черных домино. Один был строен и отменно сложен; тучность второго нимало не портила, однако, его осанки, сообщая ей даже известную величавость. Они были в полумасках, без бород, а под шелковыми плащами мелькали на груди ленты множества иностранных орденов. В первой части «Черных Мантий» сын Людовика XVII играл заметную роль; здесь он появится лишь мимолетно.
Под маскою полного юноши угадывался характерный профиль Бурбонов, и это очень занимало гостей бала, никогда не признавших Луи Филиппа королем. Не вызывал здесь сочувствия и так называемый Людовик XVII, а его сын, герцог Б., возбуждал лишь праздное – пусть громадное – любопытство.
Его стройный спутник впервые попал в парижский салон. Звали его принц Орландо Поличени. Он прибыл из Рима, где, поговаривали, чуть было не сделал блестящую церковную карьеру, но не пожелал принять монашества и отправился к неаполитанскому королю, который произвел его в офицеры лейб-гвардии.
Никто не сумел бы объяснить, отчего именно сегодня все наперебой вспоминали романтическую историю, случившуюся одиннадцать лет назад в последний день карнавала. После десяти лет забвения она словно ожила вновь и на все лады повторялась в гостиных дома де Клар. От этих разговоров как-то кстати казались два костюма Буридана; иначе их сочли бы оскорбительно старомодными.
Мы еще вернемся к этим костюмам, скрывавшим, не иначе, заядлых любителей старья, которые вытащили моду одиннадцатилетней давности, но при всем том не были людьми случайными, ибо один из них танцевал с принцессой Эпстейн, а другой беседовал с графиней дю Бреу де Клар.
Но сперва о принце Орландо Поличени, лейб-гвардейце неаполитанского короля.
Представьте, наш виконт Аннибал Джожа, маркиз Палланте, красавец с белозубой улыбкой, черными глазами и волосами, сиявшими от помады ярче лаковых туфель, до последнего питал надежду сыграть в пьесе главную роль – ту, которую Добряк Жафрэ и бывший карнавальный «король» Комейроль предлагали Господину Сердце, а теперь отводили принцу Поличени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159