Она не была юной девочкой, чтобы польститься на такие вещи, но кто знает? Дело было в том, что Мун ее раздавил, она была в состоянии близком к самоубийству.
И в самой середине этой сцены в комнату вдруг входит полковник, а с ним менеджер отеля и частный детектив. Полковник решил, что это я и есть тот самый «мистер Уилсон», который зарегистрировался с «миссис Уилсон», его женой. Я, естественно, отрицал это. Должен сказать, что и Кэтлин тоже отрицала это, тогда и после. Она говорила правду. Человек, который держал за собой на имя Уилсона эту комнату в отеле в течение последних двух месяцев, был Обри Мун. Но знаешь, что было потом, Джонни? Клерк отеля присягнул, что тем человеком, который оформлял у него номер, был я. Горничная и официант, работающие в отеле, показали, что видели меня в комнате и заставали в разных вольных ситуациях с Кэтлин. Они с сожалением смотрели на нее. Все знали Обри Муна в лицо, ни один человек не смог бы спутать меня с ним.
Я… я не знаю, Джонни, как все произошло. Я был отдан под военный суд. К счастью, обвинение в шпионаже отпало, но Муну этого было явно недостаточно. Он хотел дискредитировать меня и выставить из Англии. Я никак не мог удержаться на работе. Меня выгоняли через минуту после того, как брали. Мун мог находиться где угодно, хоть на Тибете, но кто-то, кому он платил, зорко за мной следил. Бесконечные, бесконечные гонения целых семь лет, Джонни! Как-то раз я пришел к нему. Он рассмеялся мне в лицо и напомнил тот день в офицерском клубе, когда я сделал из него дурака. Я знал, что тот день он никогда не забудет. И понимал, что мне нечего и думать бороться с ним, с его деньгами и влиянием. Никому не позволено наносить ущерб его тщеславию и величию. И я понял одну вещь, Джонни. Нельзя бороться против больших денег. Человек с деньгами может делать что хочет, безразлично, честное это дело или нет. Сначала я думал, что он устанет и снимет свою ногу с моей шеи. Теперь же знаю, что он никогда этого не сделает.
После длительного молчания Джон спросил:
– Есть одна вещь, которую я не понимаю, отец. Это было случайно, что полковник застал тебя с леди в комнате на Рассел-сквер?
Уоррен Макайвор устало покачал головой.
– Мун был уже готов порвать с Кэтлин и наблюдал за ней. Наверное, в тот вечер кто-то подслушал, как она просила меня помочь ей. Следует отдать ему должное, он убил одним камнем сразу двух птиц. Выждал, когда она позвонила мне и попросила прийти в отель. Оба его свидетеля были уже наготове. Тогда он сообщил полковнику, и ловушка захлопнулась. – Макайвор посмотрел на сына. – Это правда, Джонни, чистая правда. И хотя ты узнал ее слишком поздно, но это правда.
Джон почувствовал, что в нем закипает ярость. Пальцы Макайвора сомкнулись вокруг запястья сына.
– Но никогда не пытайся отплатить ему, Джонни, за меня. Тебе не выиграть. Нельзя бороться против денег. Ты только увеличишь список его жертв и окажешься там же, где и я, вот и все, чего добьешься.
Двумя днями позже бывший капитан Уоррен Макайвор вышиб себе мозги в ливерпульском отеле, и вся эта несчастная история снова всплыла на страницы газет. В своем горе Джон увидел, что «правда» – это всего только неясная тень.
* * *
Трагическая кончина Уоррена Макайвора должна была бы стать концом этой саги. Но все оказалось совсем не так.
Джон привез мать обратно в Америку. Мун жил в Нью-Йорке, в знаменитом отеле «Бомонд». Джон с матерью сняли небольшую квартирку в Гринвич-Виллидж. Ему надо было работать, чтобы поддержать их обоих. У него не было никакой специальности, кроме летной, приобретенной в армии. Ему показалось, что он может устроиться на работу в одном из больших аэропортов коммерческих авиакомпаний.
Он обратился в компанию «Интернэшнл». При поступлении на работу потребовалось назвать имя, имена родителей и массу Других подробностей. Когда Джон выходил из офиса личного состава, кто-то его сфотографировал. В вечерней газете появилось фото – не очень хорошее – и заметка, в которой говорилось, что Джон Макайвор, сын человека, подозревавшегося в передаче атомных секретов врагу, ищет работу в «Интернэшнл». Снова была реанимирована старая искаженная правда.
И все повторилось для Джона. В историю, которую рассказал ему отец, было трудно поверить, но теперь он знал, что это была голая, беспощадная правда. Джон не мог получить работу, даже не мог что-то начать и не понимал, за что ему все это. Наконец ему пришлось пройти легальную процедуру перемены имени. Только тогда он получил работу в качестве разъездного директора в компании «Кунарл лайн» и поехал в Лондон, где он встретил Тони Вэйла, друга Шамбрэна. Но однажды без всяких причин его уволили. Он пошел к директору по личному составу, который был неплохим парнем. Оказалось, что кто-то сообщил руководству, что он – сын Уоррена Макайвора. Руководство очень сожалело, но опасалось нежелательного выступления в прессе.
И вот все стало повторяться, словно это был фильм: устройство на работу, увольнение, свара с союзом за получение права трудиться. В это время скончалась его мать. Это не было для него неожиданностью. Он видел, как она увядала с каждым месяцем. Сердечная недостаточность, так это называлось. Ей было слишком тяжело наблюдать, как ее муж страдал все эти семь лет, а теперь и ее сын оказался точно в том же положении. Это сделало ее жизнь невыносимой.
Вернувшись домой после похорон матери, Джон Уиллс поймал себя на том, что у него появилась новая привычка – громко разговаривать с самим собой. При этом он не думал о своей матери, он думал об Обри Муне.
– Ты убил ее! – сказал Джон так громко, что двое прохожих на тротуаре испуганно на него взглянули.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54