– Я всего лишь старый глупый человек. Чего тебе надо от меня?
– Твою жизнь.
– Пожалуйста... – пискнул Артуро наподобие голодной крысы. Это был голос отчаяния и страха, отразивший предчувствие близкого конца.
– Не мне молись, а Господу Богу, – посоветовал Джино. – Молись за спасение своей души.
Валена тихо заплакал, стиснул ладони и закрыл глаза. Мясистые губы зашептали слова молитвы, а Джино с отвращением подумал, что совсем недавно эти губы ласкали тело Сары Фарнезе. У него имелось несколько снимков. Глядя на них, он испытывал невыразимые страдания.
Он снял с плеча сумку, раскрыл ее и достал шприц для подкожных инъекций, который стащил из больницы. Шприц был доверху заправлен жидким наркотиком. Джино подошел сзади к Артуро и вонзил ему иглу в правую руку чуть пониже плеча.
– Что ты делаешь, черт возьми? – возмутился Валена, выкатив глаза, вспыхнувшие от ненависти и боли. – Ради всего святого, оставь меня в покое!
– Моли Бога, чтобы это продлилось как можно дольше, – презрительно бросил Джино.
Валена с трудом поднялся на ноги и закачался. Джино поспешно подхватил его.
– Что со мной? – тихо прошептал Валена обескровленными губами.
Джино осторожно опустил обмякшее тело на пол. Теперь тяжелый Артуро Валена не помешает ему провести кое-какую подготовительную работу. Джино нутром чувствовал, что совершает последний акт в своей жизни, что наступает финал его непродолжительной, но весьма бурной деятельности.
Не теряя ни минуты, Джино раздел донага знаменитого телеведущего. Мокрые от непроизвольного мочеиспускания ноги Артуро вызвали у него отвращение. Обыкновенный человек страшно боится смерти, потому что не может понять необходимости и неизбежности превращения своей плоти в прах. У него не хватает мужества встретить смерть с улыбкой и доброжелательно принять ее крепкие объятия, как это сделал когда-то мифический Лоренцо.
Он повернул Валену лицом к алтарю и подтащил к нефу железную решетку, не без удовольствия ощутив ее приятную, хорошо отполированную поверхность и подумав, что она прямиком отправит Артуро в рай и заодно увековечит на земле. Да, возможно, история про святого мученика Лоренцо является апокрифом, но для Джино это не имело в данный момент абсолютно никакого значения. Главное – в нее верили и продолжают верить великое множество людей, так что железная конструкция со всеми ее изгибами и узлами в любом случае останется символом окончательного искупления грехов. Даже Артуро Валена заслуживает такой чести.
Джино перевалил на решетку грузное тело, накрепко привязал его ремнями, положил под решетку горку древесного угля, обильно полил бензином и вдруг подумал, что не стоит обманывать себя. Еще в больнице он узнал, что наркотик действует определенное время. После укола прошло минут пятнадцать – двадцать, не больше. Стало быть, Артуро Валена встретит в ясном сознании свой Судный день.

50

Ее разбудил собачий лай, доносившийся с какой-то отдаленной фермы. Ник стоял у окна, спиной к ней. Сара посмотрела на его темный силуэт, отчетливо обрисованный яркой луной, а потом перевела взгляд на большие настенные часы. Два часа ночи.
– Ник, что случилось? – тихо спросила она.
Он не ответил.
– Ник, посмотри на меня.
Он тяжело вздохнул, отошел от окна и присел на край кровати. Она увидела у него на лице грустное выражение, памятное ей с их первой встречи. Перед ней снова был серьезный сильный человек, для которого долг всегда превыше любви, человек, который боится всего, что способно нарушить его покой, его привычный, выстроенный по логическим законам мир.
– Извини, – тихо сказала она, – все произошло слишком быстро. Я не должна была давать волю чувствам.
Он снова не ответил.
Сара взяла его рукой за подбородок и повернула к себе.
– Твое молчание выглядит как обвинение в мой адрес.
Ник недовольно поморщился:
– Я ни в чем тебя не обвиняю. Сам во всем виноват. Я не хотел этого, я даже пообещал себе, что не допущу ничего подобного.
– Ты хочешь сказать, что я заставила тебя?
– Нет, ты здесь ни при чем. – Он сказал это вполне искренне, но в его честности не было ни малейшего утешения. – Но мне от этого не легче. Все равно мы поступили неправильно.
– А я считаю, что ничего страшного в этом нет, – холодно откликнулась Сара.
Это заявление тронуло Ника. Он осторожно пожал ей руку.
– Я тоже так считаю, но дело в том, Сара... – Он посмотрел в сторону.
Его нерешительность начала раздражать ее.
– Так в чем же дело, Ник?
– Я не знаю тебя, – тихо сказал он. – То есть знаю, конечно, но только малую часть, а мне нужно знать о тебе все. Я до сих пор не могу избавиться от мысли, что значительная часть твоей жизни остается закрытой для меня, что есть нечто чрезвычайно важное, что ты предпочитаешь скрывать от меня.
Она выдернула руку и отодвинулась от него.
– Разве не достаточно того, что ты видел?
– Нет. То, что я знаю о тебе, ровным счетом ничего не добавляет к общей картине. Напротив, лишь запутывает ее. Я не верю, что это отражает твои настоящие черты хотя бы в небольшой части. В тебе есть нечто такое, что до сих пор остается для меня тайной. Ты скрываешь от меня что-то настолько важное, без чего я не могу считать, что знаю тебя до конца. И это ощущение... парализует меня.
– А ты прислушайся к своему внутреннему голосу как полицейский, – сухо посоветовала Сара. – Или ты думаешь, что я должна быть более откровенной после того, как ты переспал со мной?
– Нет! – поспешно воскликнул он.
Сара понимала, что в его словах есть доля правды, и презирала себя за то, что усомнилась в его порядочности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139