Я мог бы что-то делать. А потом... потом ко мне приставили бы какого-нибудь глупого мальчишку, который не отличит левой руки от правой, и я бы напоролся с ним на одного из тех милых иммигрантов, с кем мы работали в Термини по наркотикам. С ножами, пушками и прочим дерьмом, о которых мы не имели понятия до тех пор, пока они не появились. Я вовсе не собирался выходить на пенсию!
Его мучила жалость к самому себе. Они пришли сюда поговорить о смерти его дочери, но Тони Мартелли думает только о себе, о том, как все случившееся отразится на его собственной ранимой личности. Коста попытался воскресить в памяти образ Барбары Мартелли и не смог этого сделать. В ней было что-то неуловимое, какая-то отчужденность, скрывающаяся под маской дружелюбия. Возможно, это тоже была игра – вроде шоу, которое она разыгрывала, изображая из себя товарища по работе. В этой громадной квартире и в голове ее отца таятся ответы на некоторые из подобных вопросов. Он понимал, что выудить их будет не так-то легко. В свое время Тони Мартелли сумел отвертеться от нескольких серьезных обвинений в коррупции и получить полную пенсию. Подобные люди не говорят правду просто так, за здорово живешь.
– Так вы с Барбарой должны были работать вместе? – спросил Коста.
– Это зависит от того, что ты понимаешь под словом «вместе». Я работал в основном в «нравах» и по наркотикам. Она – в дорожной полиции. Мы встречались в коридорах, говорили друг другу «привет». Мы не говорили о делах – если вы это имеете в виду. Хороший полицейский оставляет свои проблемы на работе. Возможно, ты еще не в том возрасте, когда это понимают.
– Вы радовались, что она поступила на службу?
Он нервно заерзал.
– Ну да, в то время радовался. А почему бы и нет?
– А кто взял ее на работу, Тони? – спросил Перони.
– Не помню.
Перони задумчиво почесал затылок.
– Один из тех нечистых на руку парней, которые тебе так нравились, да? Как звали того идиота, твоего кореша? Это ведь он несколько лет назад получил срок за то, что брал деньги у Нери? Кажется, Филиппо Моска?
– Я не обязан выслушивать эту чушь! – просвистел Мартелли.
Улыбнувшись, Перони нагнулся и похлопал его по костлявому колену:
– В том-то и беда, Тони. Самое неприятное, что придется.
– А где ее мать? Она знает? – поинтересовался Коста.
– Она у себя дома, на Сицилии. Конечно, знает. – Потухшие глаза Мартелли пристально смотрели на него. – На Сицилии ведь есть и телевидение, и газеты. Как же ей не знать?
– Ты должен позвонить ей, Тони, – сказал Перони. – Иногда нужно делать подобные вещи.
Худой, как у скелета, палец ткнулся в лицо полицейскому:
– Не учи меня, что делать! Не лезь, куда тебя не просят. Эта женщина бросила меня без всякой причины. Пусть хоть сгниет в аду – меня это нисколько не заботит.
Его реакция привела Перони в восторг.
– Она ведь ушла примерно в то время, когда Барбара поступила на службу? Здесь есть какая-то связь?
– Да пошел ты!
Его снедала отнюдь не скорбь. Это был гнев и, возможно, страх.
– Мы можем что-нибудь для вас сделать? – спросил Коста. – Помочь с похоронами?
Мартелли не отрывал взгляд от ковра.
– Ничего.
– Вам совершенно нечего нам сказать?
Он не ответил.
Откинувшись на спинку стула, Перони закрыл глаза.
– Какая чудесная квартира! Жаль, что мне такие не по карману. Знаешь, я просто сидел бы здесь весь день, курил и думал. У тебя есть какая-нибудь еда, Тони? Хочешь, я пошлю парня чего-нибудь принести, пока ты снова обретешь дар речи? Пиво? Пиццу?
Мартелли покачал головой.
– Господи, ведь ей было тридцать три года! Совсем взрослая женщина. Думаешь, она что-нибудь мне рассказывала? Да ничего подобного. После службы приходила сюда примерно в три тридцать. Немного спустя раздавался звонок, она надевала этот свой кожаный костюм и уезжала. Большой привет! Может, она просто так развлекалась, может, с кем-то встречалась, – я не знаю.
– Она ничего не говорила? – спросил Коста.
Мартелли посмотрел на Перони:
– Откуда ты его выкопал? Он что, сразу после школы? – Худой палец указал на Косту. – Если бы она что-нибудь говорила, я бы об этом упомянул. Я бы не справился с работой, которой ты будто бы занимаешься, если бы не знал, как делаются дела.
– Ну конечно, – кивнул Коста и снова подумал: «Ну где же скорбь? Может, Тони Мартелли хорошо ее скрывает? Или же что-то перекрывает даже это чувство? Страх? Ощущение, что теперь ты тоже рискуешь своей шкурой?»
– Мы могли бы прислать к вам кого-нибудь поговорить. Оказать психологическую помощь.
– Пусть принесут траппы и несколько пачек сигарет. Психологическую помощь? А еще удивляются, почему служба пошла вразнос!
– Мы можем обеспечить вам защиту, – предложил Коста.
– А зачем мне защита?
– Не знаю. Это у вас надо спросить. У Барбары были свои секреты – об этом нам известно. Возможно, кто-то думает, что она делилась с вами. – Коста подался вперед. – А может, она и в самом деле делилась?
– Не надо ловить меня на слове, парень! – огрызнулся Мартелли. – Такую мелюзгу, как ты, я свое время кушал на обед. Спрашивай что-нибудь дельное или убирайся отсюда. Я как раз собирался смотреть футбол.
Вроде не случилось ничего особенного. Или Мартелли ушел от ответа, страшась последствий? Коста не мог понять этого странного старика.
Перони взглянул на часы, потом на Косту. Оба понимали, что ничего не добились.
– Ну ладно, скажи мне, Мартелли, – заговорил Перони, – у Барбары был какой-нибудь приятель? Бойфренд?
На него со злостью уставились выцветшие старческие глаза:
– Так, ничего особенного.
– Ты знаешь имена? Когда-нибудь с ними встречался?
– Нет. – Он зажег сигарету, затянулся и закрыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122