Ко мне явись.

Варса обратила ладони к груди и сделала медленный призывный жест, повторяя слова за двумя жрицами. Она повторяла снова и снова – наконец темная сестра жрицы отошла, Мать Альта следом, и только тихий зов Варсы стал слышен.
Ожидание сгущалось. Все сестры дышали с Варсой в лад.
Легкий туман появился на зеркале, закрыв отражение Варсы. Варса, увидев это, задержала дыхание, проглотила слюну и сбилась с пения. Туман тут же стал таять по краям и ушел внутрь, оставив лишь белое, как снег, пятно против сердца.
Варса продолжала петь еще несколько минут, но глаза ее заволокло слезами – она, как и другие, знала, что толку не будет. Как только туман начал таять, всякая надежда на появление сестры в эту ночь исчезла.
Мать Альта с сестрой коснулись спины Варсы ниже лопаток, шепча:
– Довольно на сегодня, дитя.
Варса медленно опустила руки, потом спрятала в ладонях лицо и расплакалась навзрыд. Плечи ее тряслись, и она не могла остановиться, несмотря на тихие увещевания жриц. Мать с темной сестрой закутали ее в зеленый плащ и увели прочь.
– Такое случается, – сказала Мать Альта остальным. – Это ничего. Она вызовет свою сестру в другую ночь, не обременяя себя церемонией. Не все ли равно, в конце концов.
Перешептываясь между собой, женщины вышли и отправились на кухню, где их ждал торжественный ужин. Нынче они попируют, несмотря ни на что.
Но Катрона и ее темная сестра Катри остались.
– Нет, это не все равно, – гневно выпалила Катрона.
– Связь уже не столь крепка, – поддержала Катри.
– Вспомни Сельну, – добавила Катрона, взяв сестру за руку.
– Катрона и ты, Катри, – не вздумайте говорить это Варсе, – ответила Мать Альта, стиснув руки. – Девочка имеет право верить в свою сестру. И не смейте разуверять ее.
Катрона и Катри молча вышли из комнаты.
Варса и утром не перестала плакать – глаза ее покраснели, ногти были обкусаны до крови.
Дженна и Пинта, сидя за столом рядом с ней, гладили ее руки.
– Ты еще вызовешь ее, – шептала Пинта. – Она придет. Ничей призыв еще не оставался без ответа.
Варса шмыгнула носом и вытерла его тыльной стороной ладони.
– Хуже ничего и быть не может. Все смотрят, а сестра не приходит. Хуже в жизни ничего не бывает.
– Да нет же, бывает, – бодро заверила Пинта. – Скажи ей, Дженна, – ведь правда, бывает?
Дженна состроила Пинте гримасу и сказала одними губами:
– Хороша из тебя утешительница.
– Ну так скажи что-нибудь сама.
Дженна подумала немного.
– Ты могла бы потерять мать. Или подруг. Или свой хейм. Да что там – ты могла бы жить в городе и слыхом не слышать о сестрах. Вот тогда тебе было бы хуже некуда.
Варса сердито забрала от них руки и встала.
– Вы-то почем знаете? Попробовали бы сами. Хуже ничего не бывает.
– Оставь ее, Дженна, – сказала Пинта, когда Дженна хотела пойти за Варсой. – Она ведь права. Хуже ничего не бывает.
– Хоть ты-то не дури, Пинта. Очень даже бывает. Но она права в одном. Нам пока еще не дано понять, что она чувствует.
– Ну, уж я-то так не оплошаю. Я вызову мою сестру с первого раза.
Селинда, сидевшая напротив, пожала плечами.
– Из-за чего столько шума? Когда-нибудь ее сестра да появится. – И она отправила в рот еще ложку овсянки.
Но лучше всех поняла Варсу Альна.
– Сейчас это ей больнее всего, и ее не разубедишь. Мы ничем не сможем ее утешить. Со мной было то же самое, когда мне пришлось выбрать кухню. А теперь я лучшего места и представить себе не могу. – Альна довольно улыбнулась и встала из-за стола.
Когда она вышла, Селинда сказала:
– Как она может говорить такое? Уж ей ли не знать, что лучше сада и поля ничего нет. Как она может?
Пинта положила ладонь на руку Селинды, но Дженна со смехом сказала:
– Как это там говорится? «Слова – это всего лишь прерванное дыхание». Вот так она и говорит – прерывая дыхание. Успокойся, Селинда.
Селинда молча встала и вышла вон. Пинта придвинулась к Дженне и горячо зашептала ей:
– А ты не думаешь, что Варса потерпела неудачу из-за нас?
– Из-за того, что мы подглядывали в щелку? Да ведь нас никто не видел и не слышал. Зато теперь мы знаем, как это происходит. Ничего плохого мы не сделали.
– Но все-таки…
– Варса медленно соображает и слишком многого боится. Вот что помешало ей – а не две лишние пары глаз и ушей. Ты же видела ее – и слышала, как она растерялась в тот миг, когда зеркало затуманилось. Она обретет свою сестру. И очень скоро.

– Я знаю – то, что случилось прошлой ночью с Варсой, затрагивает всех нас. Иногда бывает так, что в Сестринскую Ночь сестра не приходит на зов. Не часто, но бывает.
Дженна пихнула Пинту локтем.
– Но вот увидите, – продолжала Мать Альта, – все еще устроится к лучшему. – И она воздела руки, благословляя девочек.
Те склонили головы и закрыли глаза.
– Порой Великая Альта, которая ходит по водам рек и являет свою славу в одном-единственном листке, испытывает нас, мы же слишком ничтожны, чтобы постичь ее промысел. Все, что мы чувствуем, – это боль. Однако промысел существует, и вы должны верить в это.
Селинда промурлыкала что-то, соглашаясь, и Альна тоже кивнула, вспомнив, как видно, Ночь Выбора. Пинта потыкала пальцем Дженнину ногу, но Дженна не ответила ей, думая: «Тут есть что-то еще. Я чувствую. Она не все говорит». Ей почему-то стало холодно, и в животе возникла странная пустота, хотя они только что поели.
Жрица начала молитву во славу Альты – она произносила одну строку, а девочки следующую:

Великая Альта, что нас охраняет
От горя и бед черных.
Великая Альта, что нас укрывает
Волною волос непокорных,
Великая Альта, что нас поселила
В зеленых долинах укромных,
Великая Альта, что нас научила
Сестер вызывать темных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129