— К вам Магнус, ваша милость, — поклонился крепкий мужчина в панцире поверх овчинного полушубка.
— Чего он хочет? — осведомился высокий чернобородый мужчина в длинном теплом плаще и тяжелых кавалерийских сапогах. Он быстро писал щегольским белоснежным пером за раскладным столом.
— Твердит, что дело не терпит отлагательства, но откроет его лишь вам, — пожал плечами мужчина.
— Ну, пусть войдет, коли срочно, — кивнул бородач, с неудовольствием откладывая письмо.
Человек в кожаном фартуке вошел и немедленно бросился к бородачу. Он всплеснул руками и закричал неожиданно тонким, почти бабьим голосом:
— Невероятное дело, ваша милость, мастер Гюнтер!
— Что такое? — недовольно спросил бородач.
— Голубь вернулся! — в глубочайшем возбуждении воскликнул человек в фартуке и тут же, спохватившись, прикрыл ладонью рот. Это тоже было не совсем мужское движение.
— Какой голубь?
— Тот самый, — прошептал человек в фартуке. — Один из трех, известных вам. Относительно которых было личное и строжайше секретное распоряжение вашей милости.
— Вернулся? — нахмурился бородач. — Но ведь это невозможно!
— Тем не менее это так, — развел руками его помощник Казалось, оба не были рады тому обстоятельству, что сегодня откуда-то прилетел какой-то секретный голубь.
— И что он принес? — спросил бородач.
— Что и должен был, — вздохнул человек в фартуке. — Ложное письмо.
И вновь наступило напряженное молчание. Бородач, казалось, был поражен.
— А остальные птицы? — его взгляд сверкнул.
— Как и рассчитано. Ни одна не вернулась. Я уверен, обе попали в руки людей герцога Иоганна. Ловчие и егеря ждали их по всей границе Корнельского леса. В полном соответствии с вашим планом…
— А этот, значит, долетел?
— Долетел, — кивнул человек в фартуке. — Если быть до конца точным, он опоздал всего лишь на четыре часа.
— Невероятно, — прошептал бородач. — Марк, но ведь это просто невероятно…
— Все ваши указания были исполнены наистрожайшим образом. — торопливо забормотал Марк. — В корм почтовым птицам ввели специальные добавки, в воду — нужные травы. Он просто не мог долететь. Физически…
— Да, — кивнул бородач. — Наверное…
Он встал, прошелся по шатру и остановился напротив крохотного окошечка, слишком маленького, чтобы пропускать яркий свет.
— А если бы долетели и другие? — задумчиво спросил он, словно обращался к самому себе.
— Ошибки быть не могло. То, что этот голубь не попал к ним в руки, — просто чудо, мастер Понтер. И, кроме того, на самый исключительный и невероятный случай, вроде этого голубя, был еще Рикк.
— Ах, да… — прошептал бородач. — Бедняга Рикк…
— Смею вас уверить, — поспешно заговорил Марк, — Рикк отдался им в руки просто мастерски. У противника и мысли не возникло, что он выдал им ложные сведения о дне нашего наступления. Я не первый год в секретной службе, и эту легенду мы сочиняли как никогда.
— Где теперь Рикк? Его нашли? — тихо спросил бородач.
Марк покачал головой. И бородач понял. Он тоже был не первый год в секретной службе.
— Они действительно не были готовы, что мы ударим днем раньше, — пробормотал он. — В воскресенье.
— Иначе бы мы с вами тут не стояли, — вздохнул подручный.
— Ты прав. — ответил бородач. — Как и всегда, мой добрый Марк.
— Ваша милость, — почтительно наклонил голову тот.
— Гм… Вот ведь странная вещь — война, — мрачно проговорил мастер Гюнтер. — Кто бы сказал, что подчас ее можно выиграть посредством одного ложного слова… Двух отравленных почтовых голубей… И шпиона, по своей воле отдавшегося в руки врага.
— Рикк спас нас всех, — сдавленно пробормотал Марк.
— Вместе с парой птиц, — добавил мастер Гюнтер. — Их мы тоже толкнули в чужую сеть. Как и несчастного Рикка.
— Голуби — всего лишь птицы, — философски заключил Марк. — Летят от одной знакомой кормушки к другой. А Рикк пошел на смерть сам. У него ведь всю семью…
— Да… помню, — сказал бородач. — Рикку следовало бы вручить орден, но только кому его теперь передашь? У шпионов редко бывают близкие… — Он развел руками. — Может, отдать этот орден тебе. Марк?
— Благодарю, мастер Гюнтер, — грустно улыбнулся Марк. — Но вы ведь знаете: мое сословие не дает права на ордена. Даже за исключительные заслуги перед короной.
— Ладно… Ступай, — махнул рукой бородач. — Однажды мы вернемся к этому разговору, обещаю тебе.
— Благодарю вашу милость, — поклонился человек в фартуке и пошел прочь. Но на выходе он обернулся: — Ваша милость…
— Да?
— А что прикажете делать с Тирдом?
— С кем? — удивился бородач.
— С тем голубем. Который вернулся…
— Гм… А что с ним вообще нужно делать?
— Птице, конечно, следует хорошенько отдохнуть… — пожал плечами Марк. — А затем — может, отправить его обратно, в столицу? Теперь уже — с верным письмом, о нашей великой и заслуженной победе? Птица-то, по всему видать, отчаянная. Думаю, хлебнул немало лиха наш голубок, пока долетел сюда. И ведь не знала птичья голова, что несет фальшивое письмо. Что свои же хозяева его, по сути, и предали…
— Что значит жизнь одного голубя в сравнении с жизнью тысяч людей? — задумчиво сказал бородач. А затем поднял воспаленные от бессонницы глаза и… улыбнулся. — А знаешь что, мой добрый Марк? Войны выигрывают именно те, кто способен превозмочь себя и свершить невозможное. Как бедняга Рикк. И как этот голубь… как там бишь его?
— Тирд, — напомнил человек в фартуке.
— Да. Тирд. Простой голубь. Тот, который долетел и вернулся, — кивнул бородач. — Пусть даже это никому и не нужно. — И он задумался на миг. А затем приказал: — Этого голубя больше с почтой не отправлять.
1 2 3 4 5 6 7 8