К цифрам, на которые бросается шарик или зерно, имеются объяснения, большей частью такого вида: сначала текст из псалма, случай из истории Евангельской – и рядом применительное к жизни толкование.
Если проводить современные параллели, то крамольный гадательный набор напоминал обычную детскую игру. Главным был круг с цифрами, а к нему прилагались листы с текстами и картинками. Понятно, что псалмы и библейские истории, при их символичности, трактовались гадателями так, как им было угодно.
Если учесть, что даже в наше просвещенное время полно всяких ясновидящих, прорицателей, астрологов и прочих мастеров проникновения в будущее и прошлое, и они вполне успешно делают свой бизнес на человеческой доверчивости и суевериях, то что говорить о семнадцатом веке! Одними картинками с жуткими рисунками можно было до обморока запугать впечатлительного человека.
Картинок на библейские сюжеты было большинство, но кое-какие из них явно противоречили писанию. На них были нарисованы кровожадные птицы, терзающие покорных людей, мифические чудовища, невообразимые уроды из мультипликационных фильмов ужаса, сосущие кровь женщин и младенцев. Некоторые из этих ужастиков даже напоминали персонажи картин Босха и Гойи.
Просидел я в одиночестве часа полтора. Меня не беспокоили. В тереме стояла могильная тишина. Митя все не возвращался, и я, грешным делом, подумал, что о заказанной водке можно забыть. Видимо, донести, не расплескав напиток, моему приятелю оказалось просто не по силам. Однако вскоре выяснилось, что я ошибся. Внизу хлопнула дверь, и лестница заскрипела под чьими-то очень тяжелыми шагами. Были они медленны и редки, после каждого следовала долгая пауза, как будто непослушное тело медленно преодолевает ужасающее тяготение земли. Кто поднимается ко мне наверх, можно было только догадываться. Я представил себе сурового командора, отправленного с того света за моей грешной душой. Так что осталось просить Господа простить прегрешения и достойно встретить бесславный конец. Однако оказалось, что ко мне поднимается не посланец ада, а напротив, вестник добра.
Дверь медленно открылась и моему смущенному взору предстала большая стеклянная бутылка. За ее горлышко держалась отнюдь не демоническая, а обычная человеческая рука. Причем пальцы так крепко вцепились в мутное грубое стекло, что даже побелели от напряжения.
– Сказал, принесу, значит, принесу! – произнес невидимый человек, после чего и рука и бутылка начали медленно опускаться к полу. Я подхватил хрупкий сосуд, не давая ему упасть и разбиться.
– Прими, что обещал! – сказал знакомый голос, после чего непослушное Митино тело загрохотало по лестнице вниз.
Осталось только склонить голову перед такой неимоверной силой духа. Он выполнил-таки свое обещание, после чего бездыханным пал на сырую землю.
Смущенный такой стойкостью и верностью долгу своего мужественного друга, я вытащил пробку. Из разверзшегося отверстия бутылки пахнуло чем-то знакомым, родным. Что она содержит, двух мнений быть не могло. Я наклонил сосуд над стаканом, чтобы до конца быть уверенным в справедливости своего предположения. Однако ничего не последовало. Вероятно, сосуд был полон лишь наполовину. Я наклонил его еще сильнее. И опять ничего не произошло. Тогда я пессимистично предположил, что он, скорее всего, наполовину пуст. Увы, и это не подтвердила суровая правда жизни.
Только перевернув бутылку вверх дном, я добился некоторого результата: несколько мутных капель, подобных скупым слезам старика, вылились из горлышка в сиротливо пустой стакан. Да, Митя выполнил свое обещание, он принес бутылку, и не его, а моя вина в том, что искушение оказалось сильнее дружеского долга. Возможно, если бы в бутылке было больше налито, то какая-то часть ее содержимого и дошла бы до адресата, но судьба распорядилась именно так, а не по-другому, и я без ропота признал ее суровую правоту.
Роптать было не на кого, и я покорился обстоятельствам. Время приближалось к полночи. Было пора начинать сеанс, и я, не торопясь, спустился вниз. Почему-то там никого не оказалось. Даже то, что еще недавно было мим другом Митей и должно было лежать внизу лестницы, бесследно исчезло. Я пошел в главную горницу. На пустом столе горели оплывшие свечи. Оставив только четыре из них по краям, я остальные погасил, а на середину положил свой мистический крут. Теперь нужно было начать сеанс магии, заморочить головы участникам и зрителям, после чего заставить купчиху рассказать все, что она знает о продаже Прасковьи.
Пока никого не пришел, я сел отдохнуть на хозяйкин стул. Было примерно без двадцати двенадцать. За то время, что мне пришлось обходиться без часов, я так настрелялся чувствовать время, что определял его с погрешностью не более пяти минут.
В это нет ничего мистического, те, кто долгое время обходятся без часов, меня поддержат, постепенно появляется какое-то внутреннее чувство времени.
Без пяти двенадцать, и я начал нервничать. Конечно, Галина Бланка своими бульонными кубиками может достать кого угодно, но все-таки не до такой же степени! В полночь должны были начать кричать петухи, и всякая нечисть вроде меня должна исчезнуть. Время шло, я прислушивался, но в тереме царила могильная тишина, и сюда снаружи не проникал ни один звук.
Ситуация складывалась глупая. Сидеть и ждать неведомо что мне никак не светило, переодеться в свое обыденное платье я не хотел, вдруг кто-нибудь все-таки придет, просто уйти не позволяло самолюбие. К тому же в голову лезли нехорошие мысли: я здесь один, практически без оружия, и получалось, что нахожусь в полной власти хозяйки и ее странного управляющего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95