Мы пошли к буфету, где был банкомат и я перевёл деньги.
Она заворожено прочитала сумму, потом заглянула мне в лицо:
– А ты, правда, не хочешь? Уж как бы я для тебя постаралась!
– Спасибо, лучше позови сына.
Она тут же позвонила. Телефоны, пожалуй, оказалось единственным, что мне безоговорочно нравилось в этой эпохе.
Сын, как только услышал, что мать от него что-то хочет, сразу встал на дыбы. Начался бесконечный семейный спор, в котором я не участвовал, вернулся к себе за столик. Дальнобойщики, заинтересовавшись нашими переговорами, уже с любопытством на меня поглядывали. Наконец матери удалось уломать строптивое чадо. Она подошла ко мне с гордым видом и сообщила, что сын сейчас придёт.
– Павлик хороший мальчик, во всем мне помогает, – похвалилась она. – Иногда только упрямится, но если хорошо попросишь, то всё сделает. Просто к нему нужен особый подход.
Сообщив эти обнадеживающие сведения, она вздохнула. Я представил себе ленивого гадёныша, которого нужно постоянно умолять ударить палец о палец, и вздохнул вслед за ней.
– Только ты ему не говори, что я этим занимаюсь, – попросила она. – Дети ни о чём не знают.
Сын явился только через полчаса. На вид ему было лет пятнадцать, обычный подросток: худой и ещё нескладный.
Он независимо, вернее будет сказать, небрежно со мной поздоровался и покосился на мать. Она откровенно любовалась своим детищем.
– Павлик, этому человеку нужно попасть на усадьбу к Вороновым, – просительно сказал она. – Ты его не проводишь?
– Еще чего, мне что, больше делать нечего! – возмущённо заявил он.
– Он нам хорошо заплатил, тебе же нужны теплые сапоги...
– Тебе заплатил, ты его и провожай, сейчас в лесу снега по колено!
– Сынок, ну я тебя очень прошу, – умоляюще сказала буфетчица. – Послушайся мамку. Ему туда очень нужно попасть. Я бы сама отвела, но как тут все бросишь!
Паренек шмыгнул носом и смилостивился:
– Ладно, чего ты, чуть что, сразу в слезы. Когда вести?
– Сейчас, – сказал я. – У тебя есть теплая одежда?
– И так сойдет, – сердито ответил он. – Сам гляди, не замерзни!
«Чего мне сейчас не хватает, так это трудных подростков», – подумал я.
– Тогда пошли, – сказал я, поднимая вещевой мешок со своим «оборудованием».
Павлик пожал плечами и направился к выходу. Я вышел на улицу вслед за ним. За то время, что я просидел в забегаловке, заметно похолодало. Ветер продувал даже мою утепленную куртку. Пареньку в его легкой одежде идти в лес было нельзя, замерзнет и у меня появится еще одна проблема.
– У вас здесь есть магазин одежды? – спросил я.
– Так тебе что нужно, – нахально спросил он, – магазин или усадьба. Ты бы выбрал что-нибудь одно!
– Сначала магазин, – ответил я, не обращая внимания на его тон. – Ты бывал в самом имении?
– На усадьбе что ли? – по-своему уточнил он. – Ну, бывал, а тебе-то что?
– Ничего, просто спрашиваю.
Чувствовалось, что ему хочется сказать, что нечего попусту спрашивать, и заодно нагрубить, но почему-то раздумал и спросил:
– А чего нужно в магазине?
– Купим тебе теплую одежду, а то скоро станет холодно, а ты мне нужен живой и не помороженный.
– Очень нужно, – небрежно бросил он, но протестовать не стал. – А ты мне будешь выбирать?
– Зачем, ты и сам справишься.
Дальше мы шли молча, но возле входа в магазин он остановился и, не глядя в глаза, спросил:
– Ты с моей мамкой спишь?
– Нет, конечно, я с ней всего час назад познакомился, к тому же у меня есть жена.
– У всех у вас есть жены, – проворчал он. – Мать у меня хорошая, только непутевая. А почему ты во всем белом?
– Для маскировки, что бы на снегу не было видно, – прямо ответил я.
– Вор что ли? – уточнил он.
– Не вор, просто такие обстоятельства.
– Ладно, это не мое дело, – решил Павлик. – Хорошее шмотье будем брать или что подешевле?
Я не выдержал и засмеялся:
– Строгий ты, Павлик, парень. Покупай что хочешь, только такое, чтобы в лесу не замерзнуть.
После магазина наши отношения заметно потеплели и в лес мы вошли почти приятелями. Снег всё ещё шёл, что было удобно для конспирации. Вообще погода была самая подходящая для совершения подобного рейда. Холодно и никакой видимости. Идти было не очень тяжело, но всё равно приходилось часто останавливаться, чтобы дать парнишке передохнуть.
Павлика явно мучил вопрос, что мне понадобилось в усадьбе. Я это предвидел, но сомневался, можно ли ему сказать правду. Решил рискнуть и когда он спросил, ответил, как есть:
– Мне нужно выручить хороших людей. Их там держат под арестом.
– За что?
– Ни за что, а из-за меня. Один гад хочет на них меня поймать как на приманку.
– Так чего же ты, если знаешь, сам сюда лезешь? – удивился он.
– А ты бы своих товарищей в беде бросил? – не без нравоучительного подтекста, спросил я.
Он ответил не сразу, какое-то время думал и сказал без уверенности в голосе:
– Не знаю, наверное, нет. А кто они такие?
– Старик, девушка, парень и собака.
– Твоя девушка? – уточнил он.
– Раньше была моей, теперь не знаю.
– Понятно, – сказал он, хотя ни только ему, но и мне ничего понятно не было. – А ты знаешь, где их там держат?
– Не знаю, я был только во дворце и гостевом доме. Попробую на месте разобраться.
– Я знаю, где у них тюрьма, – неожиданно сказал Павлик. – Ты сам ее не найдешь. Придется мне пойти с тобой!
– Это исключено, я видел, какая там охрана, тебя просто убьют. Ничего, как-нибудь сам справлюсь.
– Брось ты, какая там охрана, одни понты, мы сюда как домой ходим. Да мне и самому замутить хочется!
Я удивился, как стойки молодежные жаргонные выражения, сохраняющиеся в лексиконе десятилетиями.
– Ничего не выйдет, твоя мама разрешила только меня проводить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93