– Вы такие молодые, и уже помещик!
– По наследству получил, теперь сужусь, – расшифровал я свой интерес к Сенату.
– Изрядное именьице?
– Двадцать тысяч десятин и восемьсот душ!
Домохозяин невольно присвистнул.
– Хороший кусок! Я думаю, такому почтенному человеку обидно жить в этой каморке. У нас для чистых гостей есть достойные покои.
– Это пустое, – ответил я. – Мне здесь только переночевать. Я больше по ресторациям хожу. Уважаю, знаете ли, почтеннейший…
– Михайло Михалыч, – подсказал хозяин.
– Почтеннейший Михайло Михалыч, ресторации.
– Очень похвально, – одобрил хозяин, – особливо, что касается барышень…
– Барышнями тоже интересуюсь, потому как нахожусь в молодых летах.
– Это почтеннейший Иван Иванович, пустяк. Этакого добра мы вам можем предоставить, сколько пожелаете. Барышни – пальчики оближете! Чистые конфекты!
– Это хорошо! Барышни это всегда лестно! Особливо фигуристые! – окончательно перешел я на стилистику хозяина. – Как свое дело разрешу, так думаю у вас в Питере и жениться.
– И это приветственно. Особливо как на фигуристой…
– Вот это не нужно. Мне и без женитьбы барышень такого обличия хватит. Жениться нужно по разуму, на знатной персоне из самых первых аристократок!
– Душевно рад в таком молодом человеке видеть столько зрелой мудрости, – даже просиял от удовольствия Михайло Михалыч. – Ежели нужда есть, то и в знатное обчество-с ввести-с можно. Мы дорогим гостям завсегда услужить рады.
– Это весьма похвально, – надуваясь от детской спеси, солидно сказал я. – Только сами посудите, Михайло Михалыч, как мне на аристократке жениться, коли сам я, тьфу, Рогожин. Скажет, поди: что за такая рогожа, ни рожа, ни кожа!
– Это какая аристократка… Иной, что в годах, и за Рогожина выйти будет лестно. Тем паче при таком именьице!
– Мне это не подходит, – грустно сказал я. – Зачем на старухе-бесприданнице жениться. Мне бы самому князем или графом стать. Тогда другой разговор будет.
– Это как же можно князем стать? – вытаращил на меня глаза хозяин. – Князем нужно родиться.
– Не скажите. Ежели паспорт есть, а в нем написано: граф, мол, такой-то, или князь разэтакий-то, то и все дела.
– Так ведь жена узнает обман и к приставу потянет!
– Когда повенчаемся, поздно будет тянуть. Самой, поди, не захочется Рогожиной быть. Вот ежели бы вы, Михайло Михалыч, помогли мне такой документ получить, то я бы в долгу не остался!
Домохозяин задумался. Видимо, такой вид бизнеса, ему в голову не приходил.
– А как же геральдики? Там ведь все прописано.
– У нас на Руси сроду порядка не было, – высказал я зрелую для своего юного возраста мысль. – Тем паче в каждой губернии своя особая геральдическая управа. Пока в них разберутся, я сто раз жениться успею. Да и приписаться к какому-нибудь роду можно. Великое дело, одним князем больше, одним меньше!
– Да-с, хорошая у нас молодежь растет, – уважительно сказал Михайло Михалыч. – Такое не каждому старику в голову придет. Этак каждый захотел, и враз князем стал!
– Вы подумайте, может быть, у вас найдется чиновничек знакомый, что в таких делах понимает. Я и его, и вас не обижу.
– Подумать можно. Есть у меня один приятель из этого департамента. Сам с виду, тьфу, а не человек, а в голове много понятий имеет. Поговорю. А пока может барышню прислать, али сразу двух?
– Барышни от нас никуда не денутся. Я и так всю ночь с их сестрами прокувыркался, сейчас отдохнуть самое время.
– Ну, отдыхайте, отдыхайте, ваше княжеское сиятельство, – засмеялся Михайло Михалыч. – Очень лестно было познакомиться с таким здравомыслящим юношей!
Однако отдыхать мне пока было некогда. Нужно было начинать поиски Ивана и доставать документы. Закинув по этому поводу удочку домохозяину, я отправился в Трактир вблизи Сенного рынка поужинать, и заодно познакомиться с ходатаями по делам, предтечами будущих адвокатов, которых там толклось великое множество.
Трактиром заведение называлось, потрафляя национальному чувству посетителей, на самом деле это был приличный, даже по петербургским меркам ресторан с двумя залами и отдельными кабинетам. Народу здесь было много, но особого веселья не чувствовалось. Посетители больше занимались делами, чем развлекались.
Не успел я сделать заказ, как около моего столика возник колоритный господин в визитке – однобортном коротком сюртуке с закругленными полами, и лорнетом в правой руке. У него были бритые щеки, длинное лицо и пронзительные глаза.
– Позвольте отрекомендоваться, молодой человек, Остерман Генрих Васильевич, ходатай по делам. Вы, как я вижу, здесь пока чужой, и никого не знаете?
То, что в течение двух часов два совершенно разных человека уверено принимали меня за провинциального лоха, мне не понравилось. Вероятно, я где-то сильно напутал со своей новой одеждой.
– Очень приятно, – вежливо ответил я. – Действительно, у меня здесь нет знакомых, я только сегодня приехал в Петербург.
– О, это легко исправить, – покровительственно сказал Остерман, – у вас теперь есть и знакомый, и друг, и покровитель!
– Один во всех трех лицах? Надеюсь это вы, Генрих Васильевич?
Моя легкая ирония новому знакомцу почему-то не понравилась, он ожидал вопроса, кто эти мои названные благодетели, и не придумал, как сразу ответить. Однако он не ушел и даже попросил разрешения составить мне компанию.
– Конечно, садитесь, буду рад, – пригласил я его к столу. – По каким делам изволите ходатайствовать?
– Что? – сначала не понял он, потом ответил: – Исключительно по всем!
– Жаль.
– Почему жаль? Я вас не понимаю, молодой человек!
– Значит, вы все знаете понемногу и ничего толком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96