Он почтительно поклонился моему собеседнику и сказал извиняющимся тоном:
– Простите, барон, если я на минуту отвлеку вашего собеседника.
Генерал весь лоснился от пота, и мы оба невольно отстранились от исходившего от него резкого запаха.
– Извольте, генерал, – сухо сказал Шуркин приятель.
– Сударь, – обратился тот теперь ко мне, – между нами вышла небольшая размолвка, и я счел долгом принести вам свои извинения.
– Пустое, генерал, с кем не бывает, – небрежно сказал я. – Мы оба погорячились.
Кутасов независимо посмотрел на расписанный амурами и психеями потолок и, вежливо откашлявшись в кулак, сказал:
– Относительно вашего дела. Оное благополучно улажено, и я жду вас завтра с утра, в канцелярии губернатора.
– Хорошо, буду, – пообещал я.
Генерал еще постоял, видимо, не зная, как ловчее от нас отойти, тяжело вздохнул, поклонился и опять обратился к преображенцу:
– Барон, не сочтите за труд передать мое нижайшее почтение вашему батюшке.
Барон небрежно кивнул, и генерал, пятясь задом, отступил.
– Откуда ты знаешь этого вепря, и что у вас за дела? – спросил он, когда мы остались одни.
– Сегодня познакомились. Я его слегка уколол в брюхо шпагой, а он, видимо, не хочет со мной драться, и решил извиниться.
– Понятно. И где это Шурка Афанасьев находит таких приятелей?! Ты ведь, кажется, только что приехал в Петербург?
– Да, а что?
– Ничего. Только здесь появился и сразу же обворовал Селиванова, а сегодня уже попал в гости к Сильвии и колешь брюхо помощнику полицмейстера. И это в твои-то годы! Не хочешь поступить к нам в полк?
– Пока нет, сначала осмотрюсь.
– Ну ладно, осматривайся, а я пойду знакомиться с брюнеткой, а то рядом с тобой и стоять-то боязно.
Преображенец весело мне подмигнул и ринулся перехватывать полную брюнетку, после окончания мазурки на секунду оказавшуюся в одиночестве.

Глава четырнадцатая

Утром Сильвия Джулиановна все устроила самым лучшим образом. Бизнес-леди переоделась в свежее розовое платье и выглядела совсем не утомленной долгой бессонной ночью, полной разнообразных хлопот. Я, напротив, клевал носом и мечтал о постели.
– Вот вольная Юлии Давыдовны, – сказала она, подавая мне гербовую бумагу с несколькими подписями. – Надеюсь, вы сможете позаботиться друг о друге.
Я только вежливо кивнул головой. Идея заботиться о красавице из веселого дома мне не понравилась с самого начала, и тем больше, чем сильнее влекла к себе молодая красивая женщина. К утру я совсем скис и не знал, что мне делать дальше – хоть тут же, снабдив приданным, выдавать Юлю замуж.
Сама красавица, несмотря на наши ночные излишества, выглядела великолепно и улыбалась странной улыбкой, в которой непонятно чего было больше, радости или грусти.
После полуночи, когда вопрос с документами решился как бы сам собой, я пошел сообщить эту новость Остерману. Однако тому было не до меня. Его игра в ломбер уже кончилась, и он теперь сидел за вистом.
– Генрих Васильевич, – позвал я его, – можно тебя на минуту.
Остерман едва взглянул в мою сторону горячими, с лихорадочным блеском глазами и молча покачал головой.
Я вспомнил, что во время виста игрокам нельзя разговаривать, и оставил его в покое. Больше мне в залах делать было нечего, и я, выполняя данное обещание, пошел в комнату Юлии, собираясь с ней окончательно объясниться. Она ждала меня теперь уже не в костюме Венеры, а в платье Евы и, как только увидела, бросилась на грудь, прижалась горячим, молодым телом. Все мои благие помыслы тут же полетели к черту, и мы рухнули на жалобно скрипнувшую кровать.
– Не бойся, князь, я не буду тебе обузой, – говорила Юля утром, когда мы садились в наемный экипаж на Лиговском проспекте.
– Я и не боюсь, – соврал я, помогая ей устроиться на жестком сиденье.
Спустя полчаса мы подъехали к чистенькому домику вдовы Варвары. Там уже проснулись. Когда мы вошли, возникла неловкая сцена из серии «не ждали». Впрочем, замешательство длилось недолго, и вдова с Иваном бросились помогать нам сесть на стульях в маленькой зале. Юля тактично не заметила удивления новых знакомых и повела себя естественно, так, как будто просто зашла в гости.
Ситуация сложилась пикантная, в одном доме собрались две незаконные пары и старались вести себя как можно более естественно.
– Вы не против, если Юлия Давыдовна несколько дней поживет в вашем доме? – спросил я Варвару.
– Пусть живет, – ответила она без большого энтузиазма, – места всем хватит.
Было видно, что Ивану не терпится узнать, что, собственно, происходит, но мы никак не могли остаться вдвоем. К тому же, мне было не до его любопытства. Через час-два предстояло встретиться с генералом Кутасовым, и от того, выполнит ли он свое обещание, многое для нас зависело.
– Я сейчас еду в полицейское управление, – сообщил я, когда хозяйка повела Юлю в каморку, в которой той предстояло жить.
– Зачем? – спросил Иван, тотчас забыв о неожиданной гостье.
– Пообещали сделать документы.
– Кто? Полиция?
– Помощник полицмейстера.
– Даже так! – сказал он, качая головой. – Это круто!
Меня всегда умиляло, когда мои старозаветные приятели начинали употреблять сленговые словечки и выражения двадцать первого века.
– Круче не бывает, – согласился я.
– А барышня кто? – наконец дождавшись своего часа, спросил Иван.
– Мне ее, – я хотел сказать «подарили», но вовремя поправился, – поручили. Помнишь турчанку, которая чуть не зарезала меня на постоялом дворе?
– Каторжанку? – уточнил он.
– Теперь она не каторжанка, и вполне преуспевает. Это она помогает нам с паспортами. Она мне Юлию и поручила, у той проблемы с крепостным правом и одним ненормальным поклонником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96