Я, приглядевшись, заметил три торчащие в разных местах стены головы.
Терем стоял у дальней стены, той, к которой мы вышли вначале. Посередине двора возвышалось сооружение непонятного назначения, напоминавшее не то боксерский ринг, не то лобное место.
С такого расстояния разглядеть подробности было сложно, но мне показалось, что вокруг этой арены стоит частоколом железная решетка.
По периметру стен тянулись дворовые постройки: какие-то амбары, сараи, коровники – понять их назначение я не смог.
И еще по двору, вокруг ринга, гуляло несколько человек, по комплекции и одежде напоминающие помещиков.
Человека, похожего на Вошина, я не увидел. Только один из всех кого-то мне напомнил осанкой и походкой, но я не придал этому значения. Кроме бывшего управляющего, здесь у меня не могло быть знакомых.
После беглого осмотра я принялся за детальное ознакомление с «местными достопримечательностями». Особенно меня заинтересовал стог сена, притулившийся около одного из дворовых строений. Такой легко воспламеняющийся материал вполне мог сослужить хорошую службу, если при нужде его поджечь.
Других слабых мест в обороне я не заметил и сосредоточился на воротах, к которым примыкал точно такой же причал, как напротив них на берегу. У самих ворот, внутри крепости, стояла небольшая привратницкая, около которой сидело еще два сторожа.
Итого стражей в крепости было, как минимум, пять человек. И это не считая небольшой пушки, вернее, мортиры, помещенной на высокой площадке, надстроенной над привратницкой. Поставили ее, видимо, для обстрела возможного нападения со стороны дороги и причала, единственного направления, не защищенного болотами.
– Ну, что там видно? – нетерпеливо окликнул меня снизу Иван.
– Сейчас слезу – расскажу, – пообещал я. Собрался начать спуск, но вдруг замер, как громом пораженный – через двор от терема в один из сараев два здоровенных мужика тащили хрупкую женщину, в которой я узнал свою жену!
Аля сопротивлялась, пыталась тормозить ногами, но эти жлобы ее легко приподымали над землей, и она неловко мотала ногами в воздухе. У меня просто перехватило дыхание. Замерев на месте, я наблюдал, как мужики внесли ее в одну из построек и затворили за ней двери.
Через несколько секунд я был уже на земле.
– Ты что, барин, на тебе лица нет?! – удивленно воскликнул Тимофей.
Лицо у меня было, только поцарапанное и, наверное, крайне растерянное.
– Там моя жена Аля, – только и нашелся ответить я.
– Как Аля? – поразился Иван. – Она же в Завидово, я ее сегодня утром сам видел!
– А я сейчас видел, как ее тащили в сарай!
– Не ошибся? Может, похожая?
– Лица я не разглядел, далеко, но по фигуре она – высокая, худенькая!
– Это когда же ее похитить спроворились? Нешто днем?
– Там какой-то мужик, вернее, барин ходил, по фигуре знакомый. Не могу вспомнить, кто… – я попытался, сколько мог, напрячь память. – Дородный, плечи назад…
– Становой, что ли? – подсказал Иван.
– Правда, похоже, что становой пристав. Только как он здесь очутился, он же утром был в Завидово?
– Дела, – покачал головой кузнец. – Неужто и взаправду становой, а такой гладкий и строгий барин!
Мне стало ясно, что если тот человек, которого я видел, действительно пристав, то больше помощи ждать неоткуда. Пока местное дворянство раскачается и соберет ополчение, здесь может произойти, что угодно.
– Придется сегодня ночью брать их приступом, иного выхода нет.
– А много там народа? – спросил Иван, ничуть не удивившийся моему решению.
Я рассказал про стражников и мортиру.
– Это не беда, – уверенно сказал он, – у семи нянек дитя без глаза. Коли у них там есть пушка, то бояться им нечего, проспят все на свете. Так что пошли за ружьями, к темноте вернемся, а ночью, с Божьей помощью, и вдарим!
Глава двадцатая
Назад к обзорному дубу мы вернулись, когда стемнело. «Камуфляж» у нас поменялся, теперь не было нужды украшать себя ветками, но лица, чтобы не белели в темноте, намазали сажей от маленького костерка, на котором я варил чай. Теперь товарищи к боевой раскраске отнеслись с большим пониманием, хотя и подтрунивали друг над другом.
– Чисто черт полосатый! – смеялся Иван над белокурым кузнецом, разрисованным черными полосами.
– Нам сажа дело привычное, ты на себя глянь, сам как конь в яблоках! – отбивался тот.
Внутри замка что-то затевалось. Из-за стен заметны были всполохи света, как будто там или жгли большие костры, или устраивали факельное шествие. Вдруг окрестности огласились ревом медведя.
– Что там у них делается? – с тревогой спросил я, не находя себя места из-за беспокойства об Але.
– Слазай, посмотри, – предложил Иван. – Мы тебя ружьями повыше подтолкнем.
– Только не подстрелите ненароком, – плоско пошутил я, снимая с ног сапоги.
Теперь процедура была, как говорится, отработана, и забрался я на дерево безо всяких сложностей. Как только обхватил ствол руками, товарищи подставили под подошвы приклады ружей и помогли вскарабкаться до первых ветвей.
Я поднялся на старое место и вновь увидел внутреннюю часть крепости. Действительно, там шли какие-то активные приготовления. Около лобного места горел большой костер, а углы его освещались большими смоляными факелами.
Во дворе суетились люди, подтаскивая к арене большую тяжелую клетку. С той стороны, возможно, из самой клетки, вновь раздался грозный медвежий рев.
Только теперь до меня дошло, что значит эта странная арена и приготовления – похоже, что обитатели крепости затевали медвежий бой. Правда, клетка с медведем была одна, вероятно, второго зверя доставят вслед за первым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95