Она еще при жизни купила себе место в Стальено и заказала одному из лучших ваятелей свой памятник. Вот и стоит она за свои собственные деньги среди самых знатных покойников Генуи.
И подивился еще раз Незабудный тщете славы человеческой в том мире, где пришлось ему прожить лучшие годы своего века, потратив их тоже на бессмысленную погоню за славой и деньгами.
Он равнодушно брел затем среди роскошеств бронзы, гранита и мрамора. И только у одного надгробия постоял в раздумье. То был памятник ученому, который, как видно, жил, целиком поглощенный своей наукой, и думал отгородиться ею и от жизни и от смерти. Ваятель изобразил его уже поверженным временем, одряхлевшим, сидящим бессильно на земле. Возле него была брошена раскрытая книга с чертежами. Валялись инструменты, выпавшие из старческих рук. А стена, которую он возводил всю жизнь, высилась за ним, так и оставшись недостроенной. И уже обвалились, упали два-три камня. А сверху, через край пролома, протянулась, готовая сграбастать старика, костлявая рука смерти.
Не скоро отошел от этого памятника Артем. Его одолевали невеселые думы о собственной жизни, ушедшей так нелепо, об одиночестве, которое он ощущал все болезненнее, о неодолимой стене, которой он сам отгородил себя от Родины. Потом он побрел дальше. И среди могил Стальено вдруг увидел скромный, бережно отгороженный уголок. Здесь рядами, как на солдатском кладбище, были расположены небольшие надгробия. На мраморной доске, поставленной у прохода, чернела вырезанная надпись: "Остановись, прохожий, и склони тут голову. Здесь те, кто лег в землю, чтобы ты еще мог свободно ходить по ней".
Медленно шел Артем по узкой, посыпанной розовым песком аллее, по тесной дорожке между скромными могилами. Шел и читал на небольших каменных досках имена итальянские, французские, польские, И вдруг он словно сам окаменел у наклонной плиты с вправленным в нее застекленным медальоном-фотографией. Неза-будному показалось, что и ветер, струившийся по песку дорожек, тоже замер. Не шевелились ветви тамарисков и пиний. Недвижны были лепестки хризантем в вазонах надгробий.
Из медальона, врезанного в плиту, глянули в упор на Артема знакомые большие темные, широко и слегка вкось расставленные глаза. И разом узнал Артем и этот не принимающий никаких уверток взгляд, и тонко вырезанные крылья носа, и решительную, плотную складку губ, и глубокую ложбинку немного выставленного вперед подбородка. Он!..
"Неизвестный русский командир партизанской группы. Действовал под именем Богритули,- прочел Незабуд-ный.- Геройски погиб 28 октября 1944 года в районе Альфонсинэ".
Дальше шли врезанные в мрамор строгими, прямыми буквами строки эпитафии:
Спи, русский друг! Безымянную славу твою
Слава впитала земли, что тебя родила.
А кровью своей ты вспоил итальянскую землю.
Да будет тебе она пухом.
Сомнений не оставалось. Это был тот самый человек, которого отбил у гитлеровцев и принес израненным к себе в каморку Артем Незабудный, И опять что-то невыразимо знакомое как бы всплыло на мгновение в чертах человека, запечатленного на фотографии. Так неуловимо ускользает вот-вот уже готовая зазвучать в памяти мелодия где-то давно слышанной песни... Артем стоял и раз за разом от начала до конца перечитывал и перечитывал строки, выбитые в мраморе. "Вот, безымянным погиб,- думал он,- но даже смертью и то своей земле родной славу дал. А я, живой, именитый, а при жизни безродный..."
Незабудный опустился на колени, осторожно горстью сгреб немножко земли с могилы в расстеленный на траве носовой платок и завязал его, как ладанку.
Когда Артем поднялся, он увидел старого, одетого во все черное человека.
- Знал ли лично синьор храброго Богритули? - спросил старик. Это был служитель кладбища. Незабудный кратко рассказал ему, что встречал когда-то человека, лежащего под мраморным надгробием, но кто он и откуда родом, ему неизвестно. Хотелось узнать подробности гибели храброго Богритули, с которым так удивительно и так до обиды ненадолго связала его судьба. Но служитель сообщил, что никаких подробностей о Богритули никто не знает. Известно только, что это бывший русский командир, попавший тяжело раненным в плен и угодивший в лагерь смертников. Там он поднял восстание и организовал дерзкий побег. Потом его снова изловили, и он еще раз ушел из лагеря, сколотил большую группу партизан и долго наводил смертный ужас на оккупантов по всей Тоскане и Эмилия. Когда гитлеровцы хотели предать огню и смерти население одной из деревень за помощь партизанам, Богритули со своими товарищами пробился на помощь и держал оборону до тех пор, пока последняя женщина с ребенком не оставила селение. Он дал возможность спастись всем жителям - и старым и малым - и только тогда снял свой пулемет, которым прикрывал отход женщин и детей. Здесь его и настигла пуля гитлеровцев.
И еще сказал служитель генуэзского кладбища, что тело Богритули несли сотни километров по очереди жители итальянских сел, как эстафету, передавая из деревни в деревню. Вот и похоронен теперь неизвестный русский храбрец партизан, скрывшийся под именем Богритули, в самом почетном месте старого генуэзского кладбища Стальено.
- Мольто корадже! (Очень смелый!) -повторял старый служитель.- Мольто корадже!..
Артем вернул билет в порту и задержался тогда на несколько дней в Генуе. Он разыскал бывших партизан из "АНПИ" - Национальной ассоциации партизан Италии, попробовал навести у них справки о таинственном Богритули. Все рассказывали ему о подвиге русского партизана, но никто ничего не мог сообщить о его происхождении, никто не знал о настоящем имени его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106