– освобождение от химер общечеловеческих ценностей;
– радикальное решение еврейского вопроса;
– всемирное господство Русской расы.
Развешены на стенах «отечественные звуки» – цепи, плети и дубинки. Припахивает «химией» – готовят взрывчатые вещества. Завлаб соорудил «машину смерти». Ее подбросили в спорткомплекс, когда жиды устроили там конференцию «Евреи за Христа». Промашка вышла. Но он, завлаб, добьется своего. Добился бы, но был убит. Точь-в-точь как Ваня Иванов: Нечаев объявил – Иван готов нам изменить, он нарушает дисциплину и т. д. Различье есть техническое. Ваню удушили сообща, Нечаев произвел контрольный выстрел. Завлаба порешили топором. Ивана мертвенького опустили в пруд, в прудочек, над ним все слышу, слышу – граит воронье. Завлаба погребли в навозе, там теплей. Спросили раз убийцу – малый с булыжным подбородком, курил серьезно, с долгою затяжкой, – спросили, зачем, мол, уши отсекал? Он улыбнулся медленно: «Во-первых, доказательство, что мертв. А во-вторых, и сувенир. А что? Ну, Ленин в мавзолее тоже сувенир, и ничего, никто цинизмом не считает». И Творожок определил и точно, и красиво, и внушительно: ты, Витя, молодец, имеешь низкий болевой порог.
Творожок – кликуха? Лишь меткие кликухи прилипают. А «творог», тем паче «творожок» в разительнейшем несоответствии ни с внешностью, ни с сущностью вождя сих оборотней.
Широк лицом, обстрижен наголо, оставлена чуприна. Был комсомольским активистом. И бизнесменом. Лет тридцать от роду. Не урка, хоть вьется уголовный хвостик. А Творожок, возможно, и прозванье родовое, но есть фамилии другие. Партийный псевдоним один: Берсерк.
Вот это уж совсем не «творожок». И не простое верхоглядство, как, скажем, «Молотов». Не примитивное, как, скажем, Сталин. И не чужая ксива, как, скажем, Ленин. Меня сбивали с толку истолкователи: бывали, мол, такие воины на святой Руси, их звали бешеными. А также сбило с толку отсеченье «ер». А Творожок-то не Берсерк, нет, он Берсеркер.
Как много в этом звуке неславянского. Немолчный гул фиордов – хвалебный гимн берсеркерам. Прибой и восклицающий, и своенравный. Полет валькирий, ладья-дракара викингов. И жажда вражьей крови, и скорбь о гибели богов, и яркое язычество, готовое испить из черепа праотцев. Вот дух берсеркеров. Медвежья сила, волчья хватка и жажда мрачная попрать весь этот жалкий, дряблый мир.
И Творожок нарек себя Берсеркером. Привлек парней; они, пылая ненавистью и классовой, и расовой, толкутся у музея Ленина. Не заманил их Творожок. Нет, именно привлек. Назвал легионерами, а легион назвал «Вервольф», что по-немецки: оборотни. И стал натаскивать на мокрые дела.
Нет, Творожок не прост. Характер у него нордический. И сила воли, она необходима предводителю. А ум вторичен? Не всегда. Серьезен Творожок. И основательно начитан. Притом не столь односторонне, как мафиозный лидер Володя М.
Два шага в сторону, ей-ей, прелюбопытно. Володя М. мужик алтайского происхождения. У, видный из себя мужчина, с могучей грудью; лицом боксер-тяжеловес, но физия была целехонька до самой смерти. Увы, насильственной. Имел кликухи: Зверь и Папа. Он занимался нефтью, контракты заключал с Минобороны. Весь день в заботах-хлопотах. А час вечерний иль полуночный не картеж и не рулетка, не блядь и не жопки мальчиков – собранье сочинений тезки. Да-да, Владимира Ульянова, он же Ленин, согласно ксиве, о которой написал я выше… Читал и перечитывал. Закладочки закладывал. Перо мое бессильно воссоздать шикарнейшую виллу Володи М., где изучал он ленинизм. Стояла вилла в предместье города Брюсселя. Конечно, ни на волос сравненья со скромным флигельком, где поселились оборотни. Однако связь тут есть, не материальная – духовная.
Мне Творожок-то указал кивком в ту сторону, где грот и пруд, где ворон к ворону летит: «Нечаев жил, Нечаев жив, Нечаев будет жить». И рассмеялся; мне показалось, несколько застенчиво.
Черт дери, Берсеркер знал и про Нечаева, про то, что здесь он, Творожок, огонь разложит под днищем у котла всех ведьм. И если вы, читатель-недруг, заржете, уличая автора во лжи, он, автор, призовет в свидетели московского газетчика. Однако журналист, хоть разумом и быстрый, не угадал «движенья». Берсеркер был примером человека русского в его развитии. Конечно, не конечном, а сотню лет спустя по линии Нечаева: наш Творожок почуял дух всех душных душегубок. И счел себя вполне нордическим, а заодно – мизантропическим.
Ужель пред окончательным закатом не увильнуть мне от вервольфов? Помилуй Бог! Лишь Он оборонит. Хотя бы временно, хотя бы вот сейчас.
Я не оставил свои уши в склянке спирта. Они при мне остались. И я стал слушать, как равнодушная природа клонится в сон. На четверть по стволам, считая от вершин, был освещен вечернею неспешливой зарей стареющий могучий лес. Заря зеркалила, как ртутью, пруд. Жук не жужжал, его пора минулась. Жужжали пчелы – домой, на пасеку. И улыбался пасынок, сластена Горский сообщал: «А в годы мирные, Бруноша, пасека давала ежегодно двадцать пять пудов, мы запасались на всю зиму».
Художник Горский шел с Лопатиным. Они шли мимо грота, наискосок, к паровичку-трамваю. И тут уж перст указующий: эй, автор, закругляйся.
Согласен, я сейчас.
Когда-то Горский жил семейно в Петровском-Разумовском, на дачах г-жи Купецкой. На тех же дачах жил и Тихомиров, Лев Александрович, сотрудник «Московских новостей»; о нем речь впереди. То было в глухую пору листопада. Но Горский был «весенний»: он любил и был любим, а пасынок Бруноша был гимназистом на вакатах, эвон, какой теперь – и адвокат, и джентльмен, который завтра уезжает в Англию, поскольку тамошний премьер сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196