Акра, он будет умолять ее вновь явиться его острому взору. Циничные парижские вожди вскроют конверт от Бонапарта, проделавший путь в сотни лье, и прочтут слова с заглавными буквами.
Трижды она поможет ему избежать гибельных встреч с морскими львами – по дороге в Египет, на обратном пути, и, наконец, когда он помчится в последнюю материковую гастроль.
Одиссей, бросивший вызов Богам, он будет ждать ее света московскими ночами, но они принесут лишь тупую бессонницу.
Впервые он вырвался на простор. Нужно быть подальше от Европы, этой «кротовой норы»! Ведь истинно великие дела вершатся на Востоке.
В Италии он отчитывался за каждый шаг, а «адвокаты» из Директории могли снять его с должности в любой момент. Однажды они, напуганные его растущей славой, решили разделить победоносную армию надвое, но он дал достойный отпор завистникам.
«Во время моих итальянских кампаний Директория только и делала, что тявкала; она пробовала мне указывать: в ответ я посылал ей мадонн из чистого серебра, она умолкала, и моя армия продолжала идти вперед».
В Египте он будет настоящим властителем, а не просто генералом, одним из многих, и его натура обретет небывалый размах и могучее единство.
«Когда хорошая погода позволяла, то он выходил на палубу, которая своей обширностью действительно уподоблялась гульбищу».
«Когда человек подал в море, то главнокомандующий не мог успокоиться до тех пор, пока его не спасали».
Он слушал музыку и смотрел в море, выглядывая Нельсона. Навстречу попадались корабли. Бонапарт беседовал с капитанами и забрасывал их вопросами: откуда и куда плывете? В конце разговора просил их обещать, что никому не расскажут о встрече с большой французской эскадрой.
Что там молвят граждане Монж, Бертолле, Каффарелли и эти рубаки-безбожники, не боящиеся ни черта, ни дьявола? естество и европейский рацио? космос вполне объясним, ведь Лаплас уже это сделал? долой сверхъестественное?
– Говорите, что хотите, – бросил он им, – а кто все-таки сотворил все это?
И кивнул на звездную россыпь.
Девятого июня он увидел на горизонте каменную глыбу мальтийской крепости.

Рыцари и аргонавты

Две трети мальтийских рыцарей были французами.
Родина вспомнила об этих богатых людях еще в младенческие годы революции, а в 1792-м (19 сентября) объявила их имущество национализированным.
Когда рыцари лишились своих владений во Франции, Англия предложила обиженным протекцию, а русский царь Павел – финансовую помощь (для этого он изъял деньги у поляков).
Став в 1797 году гроссмейстером «Большого православного приората», Павел начал посвящать подданных своей империи в рыцари.
Австрия тоже имела виды на Мальту, а 54-летний великий магистр Гомпеш был настроен проавстрийски.
Бонапарт предложил Директории захватить остров еще в 1797 году. Обдумывая египетско-индийские проекты, он видел, что Мальта – важный пункт на этом пути.
Французы предусмотрительно направили на остров своих агентов, чтобы подготовить умы должным образом. Но подорвать Орден изнутри не получилось. «Бонапарт очень рассердился на людей, посланных из Европы для того, чтобы это дело устроить; однако же один из них, г-н Доломье, раскаялся в принятой им на себя порученности…» «Посселгуэ сделал все что мог в этой попытке к подкупу, но не имел совершенно успеха», – пишет Бурьенн.
Главной причиной захвата Наполеон впоследствии назвал ту, что остров отдался под покровительство императора Павла – врага Франции: «Это оскорбляло римско-католическую религию и клир». «Ища покровительства на севере, Орден не принял во внимание и поставил под угрозу интересы держав юга».
Гомпеш имел 332 рыцаря, способных драться, 3 600 человек в гавани и 13 000 милиционеров. Слишком мало для того, чтобы противостоять Восточной армии Бонапарта!
Тот пренебрежительно отозвался о рыцарях, как о людях неспособных. Да и другие солдаты (итальянцы, немцы, французы, испанцы) не лучше – «большей частью дезертиры или авантюристы, которые с тайной радостью отнеслись к возможности соединить свои судьбы с судьбой самого знаменитого полководца Европы».
Великий магистр созвал совет. Что делать? Одни говорили, что надо объявлять тревогу – ведь, имея неплохой арсенал и запас продовольствия на три года, можно упорно сопротивляться. Другие напоминали, что Орден иоаннитов (Святого Иоанна Иерусалимского) призван вести войну с туркам, а не с христианами.
Пока шла дискуссия, французский адъютант потребовал пропустить корабли в порт. И вновь партии войны и мира стали доказывать друг другу преимущества разных способов поведения. Верх взяли первые, после чего рыцари взялись за оружие.
Однако командор Буаредон де Рансюэ, принадлежавший к овернскому «языку» (всего на Мальте было семь языков, три из них – французские), заявил, что не поднимет оружие против Франции. Несколько рыцарей высказались в том же духе, но их арестовали и отправили в тюрьму.
Защитники, готовые постоять «за родину», распределились по островам, батареям и башням.
Коммерсант Каруссон, который вел дела французов на острове, вечером 9-го июня сообщил Бонапарту волю Совета. В ответ генерал просил передать великому магистру следующее: «Главнокомандующий возмущен тем, что вы не желаете разрешить набирать воду более чем четырем кораблям одновременно; действительно, сколько времени понадобится 400–500 судам для того, чтобы получить подобным способом воду и все остальное, в чем они сильно нуждаются? Этот отказ тем более удивил главнокомандующего, что ему известно, какое предпочтение оказывается англичанам и какую декларацию обнародовал ваш предшественник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71