Невесомо тихо соскальзывал с веток, не оставляя следа. Анисим шел впереди, выбирая направление. Большой и неуклюжий, Анисим легко перешагивал колодины, ловко огибал вывороты, нырял под ветки, не потревожив их. Гриша любовался отцом – настоящий охотник.
– Папань, – тихо позвал Гриша. Анисим остановился. – Ружье заряжено?
– Оно же у тебя. Вырабатывай привычку: взял в руки ружье, первым делом проверь.
– Клацать – зверя пугать.
– А как бы ты хотел? Зарядил бы раньше. Главное, не забывай на предохранитель поставить. Обычно когда в паре охотятся с одним ружьем, то заранее не заряжают.
– А если зверь?
– Ну и что? Он же не с неба упадет.
Анисим подал Грише два патрона с дробью и пулей.
Не прошли и версты, как напали на след. Зверь прошел в сторону речки, а они шли от реки.
– К нам шел, папань, – чуть слышно и удушливо сказал Гриша. – Кто?
Мягкий снег тянул след, и Анисим не сразу разобрал, кто прошел, но когда след поднырнул под ветви пихты, где не было снега, Анисим твердо сказал:
– Изюбрь.
– А ты как, папань, узнал? – шепотом спросил Гриша, заряжая ружье.
– Погоди, – остановил его Анисим. – Видишь, какой след копыта? – В неглубокий мох, словно стаканом, были натыканы дырки. Гриша припал на колени, чтобы получше разглядеть.
– Круглое копыто, как у лошади, – определил он.
– А у лося раздвоенное копыто, как у коровы.
– Так вот, если острое копыто, – показал Анисим, – словно обрезан мох – матки след, округлое – бык прошел. От величины следа зависит и возраст, маленький след – теленок.
Гриша, вставая с колен, согласно кивнул.
– Упитанный зверь, – еще взглянув на след, определил Анисим.
Гриша вскинул на отца глаза: шутит?
– Да не смотри ты так, – улыбнулся Анисим. – Если зверь упитанный, то тяжелый, и, стало быть, след отчетливый, глубокий.
– Смотря на какую землю ступает, – не согласился Гриша. – На мягкую или твердую. На мягкой земле глубже след.
– Тем более. И по походке скажешь, упитанное животное или дохлятина идет. Ты видел, весной скот выгоняют – один семенит, другой едва ноги переставляет, и след еле заметный. А осенью, когда отъелась скотина на хороших кормах, по-другому себя ведет – уверенно вышагивает.
– Пошли по следу, а, папань?
– По следу, говоришь? – Анисим придержал шаг. – По следу, Григорий, ходят, когда зверь ранен, а так зачем? Где нам угнаться за ним! Да еще когда хорошо тайгу знаешь – переходы, водопой, пастбища, ну и отстой, конечно. Когда можешь определить, куда зверь направление держит. Тогда наперехват – кто вперед.
– Давай наперехват, – подхватил слова отца Гриша. – Зверь к речке, а мы забежим – и навстречу ему.
– У нас четыре ноги на двоих, а у него на одного, и какие… Ну какой же это перехват? Наперехват заходят с большого круга и ждут зверя с подветренной стороны. Если нам бежать наперехват, так во-он ту гору огибать – светлого времени не хватит. – Анисим направился по следу.
– Может, он к шалашу повернет, – предположил Гриша.
– Едва ли. Пойдет зверь вниз по реке. В сыром воздухе острее чувствуется гарь костра. Если уходить ему, то только вверх по реке. На лед побоится… Если отстой в скалах, тогда туда… Вот и гадай.
– Пошли в скалы, посмотрим звериный дом. Он что, на отстое, отдыхает? – Гриша споткнулся и стволом достал отца.
Анисим остановился, пропуская Гришу.
– Иди вперед, – уступил он Грише свое место. И уже в спину Грише ответил: – Дом звериный, говоришь. У него всяко бывает, и отдыхает, и волки загоняют, и непогода.
– И крыша есть?
– И крыша, и засов, и стража… крепость, недоступная волку.
– Я серьезно, папань…
– И я. Выдалась скала, куда изюбрь или олень с ходу запрыгивают, а волку недоступно, ни с какой стороны подступиться не может. А зверь стоит на площадке, как в крепости, это и есть отстой.
– А если волки подкараулят, когда изюбр спрыгнет из крепости на землю? И схватят его?
– Зверь и это предусмотрел, сверху-то ему видно, да и запахи выдают волка. Нюх-то у него какой… Бывает, когда волки гонят зверя – разогреют его, а потом видят, что не взять, отступятся. Ждут, когда зверь сгоряча нахватается снега и начинает дрожать, а волки тем временем обуживают кольцо. Мороз прижимает, гнет зверя, рад бы он бежать, да ноги не слушаются. И валится зверь с ног. Тут волки и насели.
– Жалко, – посочувствовал Гриша зверю. – Когда был разогретый, мог стоптать волка, прорвать кольцо. Поддеть на рога…
– Мог бы. Да вот так устроено в природе. Белку, к примеру, страх перед соболем парализует, орет, а не убегает. Так кролик упирается, а лезет удаву в пасть.
– А ты видел, папань?
– Удава? Нет.
– А чего тогда говоришь?
– Говорят – и я говорю. А вот лося, как перед волком падал, видел.
– Чего же не заступился?
– Заступался…
След, по которому шли Анисим с Гришей, начал петлять. Анисим понял. Зверь втревожен. Попетляли по следу и Анисим с Гришей.
– Нет, Григорий, – сошел со следа Анисим, – заведет он нас. Надо выбираться. С горы виднее. А вот еще след. Ну-ка, следопыт, определи, какой зверь пересек.
Гриша осмотрел след, прошел несколько вперед. Анисим встал на другой след и почувствовал набитую под снегом тропу. Гриша поднялся с колен.
– Изюбриха прошла с теленком…
– Ну-ка, ну-ка, – чуть не доставая носом земли, пошел Анисим по следу. – Вот теленок взбрыкнул… Верно определил, Григорий, – похвалил Анисим.
Тропа косогором спустилась в неглубокий распадок и привела к кипящему голубой наледью ручью.
– Смотри, папань, кто-то чурку волок по снегу.
– Выдра. – Анисим пощупал след.
– Так выдра ходит? – удивился Гриша. – У нее что, ног нет? На брюхе ползает?
– Почто нет. Есть, но короткие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58