– Вот он, – жиденько побрякал коробком Гриша.
Анисим схватил у него из рук коробок.
– Это не те – остаток. Тот я достал утром.
Анисим высыпал на ладонь из коробка четыре спички.
– Не густо.
– Но и не пусто, – досказал Гриша, – чего паниковать?
Анисим хотел сказать, что без огня в такую пору в тайге – верная погибель, но промолчал. И то правда, теперь-то что руками махать.
– А я разве паникую? Одной спичкой можно миллион деревьев спалить, а из одного дерева, говорят, миллион спичек выходит, Гриша. – Он ссыпал снова в коробок спички. Пошарь, Гриша, в каменке, может, осталась какая искра, – попросил Анисим.
Гриша почти влез в каменку.
– Нет, папань. Живое тепло есть, а загнеты нету.
– Ну тогда – вот она спичка, на сегодня и на завтрашнее утро она же.
Гриша взял спичку, коробок – и в дверь. Анисим хотел остановить, дескать, растопляй каменку. Но осадил себя. «Каменку-то мы с собой в дорогу не возьмем».
Гриша расчистил старое огнище, собрал с обочины обгоревшие веточки, сучочки, уложил их шалашиком, содрал с краю сухой мох, накрыл шалашик. Надергал с березки ветренки, смял в пухлый комок, подсунул под шалашик и, мысленно перекрестившись, заслонив собой шалашик, чиркнул спичку. Сквозь мох потянулись белые струйки дыма, проглянул красный глазок и тут же прострелил мох стрельчатый огонек.
Анисим пришел с речки с полным котелком и попросил:
– Григорий Анисимович, не одолжите огонька на разжигу – взаимообразно?
– Бери, Анисим Федорович. Другой бы отказал, а я – душа нараспашку…
– Премного благодарствую, – сдержанно, с уважением ответствовал Анисим. Он перегнул вдвое сырую ветку, как щипцами подхватил пылающую головешку – и скорым шагом в зимовье. Гриша с котелком пошел следом за отцом. Анисим растопил печку, приставил к огню котелок, подождал, пока закипит. Заварил травкой, собирая на стол, поинтересовался:
– Ты замечал, Григорий, какое разное мясо у дичи? Хоть возьми того же глухаря, да и косача, и куропатку – мясо у них темное, а вот у рябчика, как у курицы на грудке, – белое… – Он положил перед Гришей попку глухаря.
– Ты не сказал, папаня, отчего рябчик наособицу.
– Лепешку пошто не берешь?
– А сам? В дорогу бережешь?
– До лепешек еще дойдет, – принялся Анисим за крылышко. Смачно обсосал студенистый бульон. – Про рябчика, признаться, я и сам в догадке. Птица как из яйца вылупилась, так и полетела… Ну ладно, – дохрустел косточками Анисим и встал из-за стола. – Дожевывай да приходи к костру. – Когда Гриша пришел, Анисим обезжиривал шкуру волка. Распластав ее на колодине, соскребал ножом сало, подрезанное мясо.
– Я такого инзимпляра еще не встречал, – то ли осудил, то ли похвастался Анисим, развешивая шкуру на жердь перед костром. – Пусть немного обыгает – проветрится…
Анисим принес мешок с рыбой и стал выкладывать на колодину, как на прилавок, мороженую, с побелевшими глазами рыбу, сортировать ленка, хариуса, тайменя. Гриша немало удивился: сколько добычи. Анисим пошел за орехами, а Гриша принес клетку с белками.
– Думаешь нести? Мотать будет. Подержи-ка мешок.
Гриша поставил клетку, взялся за мешок. Анисим сыпанул орехов, явно переборщил – отставил мешок к колодине. Сходил в зимовье, принес шмутье. Валенки он сразу отставил в сторонку. Одеяло суконное отрепанное долго вертел, будто приценивался, наконец, кинул на колодину. Узелок с мукой поставил к валенкам. Встряхнул соболиную шкурку и бросил на колодину, ворсистый мех ожил, заискрился, казалось, вот-вот одолеет колодину и уйдет под снег. Анисим сверху положил хрустящую легкую связку беличьих шкурок.
– В походе и пуговица имеет вес, – заметил он. Бутылку с рыбьим жиром на донушке поставил к узелку с мукой. Два топора, большой и маленький, большой сразу прислонил к колодине. Острие Гришиного топора он попробовал на палец, как будто от этого зависел его вес. «Можно было обойтись одним, опять без рук парня оставлю», – подумал Анисим и поставил рядом со своим топором. Взялся за стружок и так и эдак вертел в руках. И к валенкам ставил, и снова на колодину.
– Ах ты, пилу забыли, Григорий, сбегай, принеси пилу… Ружье, ружье захвати… Кружки, котелок не надо… – Когда весь товар был разложен и рассортирован по значимости, Анисим еще отступил на шаг, осмотрел все.
– Ничего не забыли, сын? Тогда начнем с моего кошеля. Держи, – подал он свой пустой горбовик Грише. – Буду складывать.
– Хватит, папань, куда столько… Оставь мне.
Анисим взял из рук Гриши горбовик, встряхнул несколько раз, снова отдал.
– Барана чуть не забыл, – спохватился Анисим и снял с вешала волчью шкуру.
Гриша знал, что за волка дают барана, за волчицу – два и отоваривают мукой и провиантом.
Анисим скатал в рулон и запихал в горбовик волчью шкуру, и сразу наполнился мешок. Анисим сунул рубанок, пощупал мешок, чтобы рубанок не угадал на спину. Выбрал поувесистее ленка, одного хвостом, другого головой в мешок, расклинил их таймешком, уже и хвост наружу высунулся. Анисим посмотрел на колодину, вздохнул: места нет, а рыба остается. И одеяло не бросишь, ночевка спросит. Хоть и через силу, а одеяло втолкал. Завязал горбовик, отставил в сторонку, будто коня отвел навьюченного.
– Ну, Григорий, подставляй свою торбу. Начнем с пушнины.
– Постой, папань, а орехи?
– Я же взял.
– Но не будешь каждый раз распаковываться, они же на дне мешка.
– Правильно, – согласился Анисим и бросил пригоршни орехов Грише в котомку.
– Это что, на один зубок.
– Да бери, мне разве жалко, – кинул еще пригоршню Анисим и запихал шкурки. – На, смотри, с мой ростом, – поставил он Гришин кошель к своему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58