- Ну и ну, дядя Слава, - сказал дребезжащим голосом пацан. - Я стоять буду, ладно?
- Ладно, ладно. Ты теперь настоящий охотник - сам себе голова. Понял, Андрей?
Андрей стоит на ногах, держится за скобу, зыркает глазенками и мотает головой в такт вездеходу. Мы пересекли черные, словно обуглившиеся ерники и остановились на берегу озера, похожего на большое блюдце, до краев заполненное синим с белыми прожилками льдом.
За озером в пятистах метрах начинается лес. По снегу следы зверя. А вокруг гольцы, словно басмачи в ватных халатах, стоят.
- Вроде в каменном мешке. Тебе не кажется, Славка?
- В торбе, дед, как пить дать, в торбе, - сказал Славка. - Во-он, видишь прорезь между гор, в нее и шурует Патыма, - предположил он.
Мы еще немного проехали вдоль озера, мягко покачиваясь на серо-грязной осоке, покрывающей кочкарник. Кое-где ветер унес с кочек снег и забил ими оживший тальник, каждую минуту готовый лопнуть и выбросить клейкую нетерпеливую листву. Там, где берега сузились почти вплотную, грудится оголенный солнцем и ветром залом смытых с берегов деревьев.
- Смотрите! - Андрей дернул за руку Славку. - Видите, какая?
У самой кромки берега, где переломилась пополам, словно в поклоне, осока, полыхает из-подо льда вода.
- Вот здесь и есть начало всех начал, - сечет воздух рукой Славка. Здесь сердце шаманских озер, мужики! Это река Патыма.
- Патыма, - согласились мы, хотя вода тут же исчезала, проваливаясь в расщелину, до краев набитую снегом.
Мы еще проехали с километр, облюбовали на высоком берегу в тени деревьев хорошее местечко, и Славка выключил мотор. Сразу стало непривычно тихо. Только слышно, как где-то под снегом тихонько побулькивала вода. В кузове метались псы. Тоже намотались бедняги. Мы со Славкой освободили собак и сняли с машины свои пожитки. Щенок челноком сновал по снегу. Зато Ветка степенно обнюхала воздух, присела под кустиком, потом начала совать нос в натыканные в снегу следы, направляясь в глубь леса. Славка подозвал ее.
- Смотри, дед, сказал он, - уйдет за зверем. Умница ты моя! погладил он собаку.
Потом порылся под сиденьем и извлек замусоленную, свернутую в трубку бумагу.
- Это вам, робинзоны!
Развернул - карта-километровка.
- Ну, спасибо, Славка!
- Кушайте на здоровье! Отметины только до шаманских порогов, дальше на ощупь по реке.
- Ну и за это памятник тебе.
- Да ладно, дед, - махнул рукой Славка. - Двигать надо, горючки в обрез.
- Смотри, сколько барахла, - к чему-то сказал я. - Зачем столько?
- Редко горим, дед. Видишь, во-он перешеек, обязательно сделайте засадку, чует мое сердце - там потянет гусь.
- Будет сделано.
- А это вам докторские халаты, - выбросил Славка из-под сиденья белые тряпки, за ними гусей из жести.
- Зачем это ты?
- Пригодится. Профили. Выставишь и считай - гусь твой. Ну, пока.
Вездеход развернулся на одном месте, поднял гусеницами снег и побежал по своему следу.
ПЕРВЫЕ ДНИ НА ПАТЫМЕ
- Прежде всего, Андрюха, - сказал я, - надо соорудить хижину.
Смотрю на разбросанный скарб - бочки, мешки, торбы, рюкзаки, - и зачем это только Талип напихал столько. Можно подумать, мы сюда насовсем приехали.
- Давай делать нужное, Андрюха.
Идем. Выбираем на крутом яру величиной с комнату площадку между двух лиственниц. Я рассказываю Андрею, как строить, и мы принимаемся за работу. Очищаем от снега и кореньев место самодельными лопатами - я их вытесал из сухой сосны.
- Работать так работать, - говорит пацан и сбрасывает телогрейку. Так всегда и Талип делает, хоть какой мороз на дворе.
- Мне что-то погода не нравится. Протянет ветром, и схватишь радикулит.
- А мне нравится - и погода нравится, и мастерить хижину.
Собаки тоже помогают, особенно Голец, - то и дело хватает лопату зубами.
- Вот сорванец, - ругаю щенка.
Андрей смеется:
- Хорошо бы нам, дед, научить его дрова таскать.
Ветка не участвует в строительстве, подошла, улеглась на брезент и укоризненно смотрит на Гольца.
Разгребаем снег, капельками крови алеет подавленная брусника.
Теперь надо меблировать хижину, пока стены и крыша не мешают, на земле ведь спать не годится. Решаем соорудить двухспальную кровать, стол. Должен сказать ради справедливости - у нас с Андреем разногласий ни в проектах, ни в исполнении пока нет. За исключением мелочей - то оба хватаемся за лопату, то за топор оба.
Мы бродим по снегу между деревьев, собираем валежины, сваливаем подгнившие сушины, идем след в след. За нами дырки. Если заглянуть - на донышке синеет вода. Весь снег набряк водой. Хлябкий, осел, зато хорошо видны валежины. Они даже паром дымят. Это работает солнце.
Я выбираю нужную деревину. Андрей собирает сучья, и тащимся на строительную площадку. Из жердей делаем настил.
- Теперь, Андрей, перину стелить будем.
- А где возьмем?
Щеки у него горят, шапку тоже сбросил, и уши как маки - простынет еще!
- Надень телогрейку и садись вот сюда на кровать взбивать пух.
Я таскаю кусты. Андрей обламывает веточки лапника и стелет их. Как только перина поднимается горкой, Андрей не может удержаться, падает на пружинистые ветки.
- Ну, здорово ты, дед, придумал, я тоже придумывать буду.
Согласен. Рубим, ошкуриваем, таскаем жерди, на перекладину выбираем толщиной со стакан, на прожилины - потоньше.
Скрепляем каркас. Андрей подает гвозди, поддерживает прожилины. Если смотреть на остов с торца, получилась буква "П". Раскатываем брезент и тянем за один край через перекладину. Собаки тоже не могут удержаться от восторга, заливаются лаем. Голец хватает зубами - помогает.
Брезент натягиваем потуже, расправляем складки, концы плотно прижимаем к земле, чтобы не поддувало, и кладем на них палки потяжелее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34