— Ладно, — согласился он со своими тоскливыми размышлениями. — Хорошо смеется тот, кто стреляет последним.
Только сейчас он вспомнил, что забыл отправить с Татьяной папку с совершенно секретными бумагами — в основном, инструкциями на случай нештатных ситуаций.
Там было кое-что, указывающее на его действия в нынешнем состоянии. Например, в случае неоспоримых фактов перевербовки агента противной стороной и если это в данный момент связано с провалом агентурной сети или резидента. Поспелов обязан был ликвидировать предателя без дополнительных проверок и условий. Рема следовало отстрелять сразу же после того, когда возникло самое первое подозрение, что на болоте за Нижними Сволочами его, с подачи агента, загнали в ловушку. Он в точности не знал, есть ли такая инструкция документ подлежал вскрытию лишь в экстренном случае, однако предполагал его существование.
Поэтому, вернувшись в дом, он даже не стал смотреть, что ему заготовлено и припасено; просто включил на папке самоликвидатор, отчего специальные пластиковые карточки с инструкциями превратились в жидкий, студнеобразный клей.
Поспелов сейчас знал точно одно: подобной нештатной ситуации в конторе не прорабатывалось и не имелось никаких указаний, как действовать, если противная сторона приступила к перевербовке самого резидента. Поэтому-то Заремба, согласившись с доводами Георгия, официально отмежевался от его замыслов. Всю ответственность за любые операции в «бермудском треугольнике» нес он, и по нему в первую очередь будет нанесен самый мощный удар. Тем более что пришельцы уже могли контролировать некоторые направления деятельности спецслужб даже в государственном аппарате, с помощью тайных советников, каковым являлся Кевин Абраме.
А для того чтобы продолжать борьбу, следовало создавать такие разведструктуры, которыми невозможно управлять привычными методами, заранее составленными инструкциями и, значит, полностью избежать какого бы то ни было контроля со стороны противника. Другими словами, это можно было назвать партизанским методом — не единожды проверенным и неуязвимым. Сила такой разведструктуры была в отсутствии самой структуры, когда противник вместо отлаженного, а значит, и предсказуемого механизма, станет ощущать абсолютную пустоту.
Перед тем как спуститься вниз и вызволить Рема, Поспелов несколько минут простоял у зеркала, как бы снимая с лица остатки всех тревожащих душу чувств.
В доме было непривычно тихо и пыльно от солнечных лучей, бьющих в окна. Потом он открыл темницу, широко распахнул дверь и встал возле нее, давая тем самым понять, что узник свободен.
Рем встала со своей импровизированной постели, несколько секунд длилась изучающая пауза.
— Умница, — одобрила она и ступила через порог. — Я слышала, прилетал вертолет…
Ты сделал все правильно.
Она по-хозяйски включила водонагреватель в ванной комнате и пошла осматривать дом, словно была здесь впервые.
— Нам придется пожить здесь… довольно длительное время, — на ходу говорила Рем. — Надо бы навести здесь порядок… Кое-что переставить…
Шла и говорила, как новосел, только что получивший квартиру, или воин, в бою захвативший чужую территорию. В зале остановилась, растворила балконную дверь, с удовольствием вдохнула легкий, солнечный ветер, несомый с озера.
— А сюда бы я перенесла нашу спальню, — с определенным намеком проговорила Маша. — Хорошо засыпать под плеск волн… И утром выходить обнаженной под солнце!
Все-таки она была романтической авантюристкой, а не играла ее, как показалось сначала.
— Надеюсь, мы будем жить здесь одни? — между прочим поинтересовался он.
— Сейчас я приму ванну и мы поговорим, — она брезгливо встряхнула перепачканное мучной пылью платьице. — Боже, в каком я виде!..
Рем ушла в ванную, оставив дверь приоткрытой, чтобы слышно было голос, а Поспелов снова встал к зеркалу — заниматься аутотренингом. Он вспоминал миг, когда, распяв между деревом и машиной одного пришельца, пытал второго, наступая ему на глотку. Следовало возбудить сейчас то состояние воинского духа и оставить на лице его печать.
— Приготовь нам, пожалуйста, кофе! — попросила она через несколько минут. — И бутерброды с сыром. Я сейчас приду.
Ему уже было почти приятно служить ей и выполнять все требования и капризы.
Достичь этого оказалось несложно: Маша всегда оставляла впечатление милой и нежной женщины, которой не грех и угодить. Правда, в доме не было ни хлеба, ни сыра, и Поспелов сварил только кофе. А еще через пару минут она попросила принести ей из комнаты красно-белый спортивный костюм, оставшийся там на спинке стула.
— Могу дать халат, — предложил он. — Остался от бывшей жены… Ты же не побрезгуешь?
— Разумеется, нет, — отозвалась Маша. — Но сейчас мне нужен костюм. Это знак того, что я свободна, в доме кроме нас с тобой больше никого нет. Ведь нет же никого?
— Ты ждешь гостей? — спросил он, подавая костюм, и оценивающим взглядом скользнул по ее обнаженной фигурке.
— Да, — и очень скоро, — подтвердила она, надевая золотой крестик на шею. — Так что кофе будем пить на балконе. Но мы успеем поговорить… Помоги застегнуть. Только осторожнее, сильно не нажимай на дужку замка. Там яд…
— Суровая у вас служба…
— Совсем нет! — засмеялась она и, опершись на его плечи, стала ждать, когда он застегнет цепочку. — Но это дисциплинирует, не дает расслабляться, впадать в состояние эйфории.
— А хочется?
— Сегодня хочется!.. Только я вижу твое состояние и не хочу усугублять его. Ты же расстроен? Мои предсказания сбылись?
— Поразительно, но факт…
— Прошу заметить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142