В наших, земных школах спецслужб учат бить и на движение, и на звук в полной темноте, и по приборам. Тем более сейчас, когда при каждом приличном тире открыт центр подготовки телохранителей, где натаскивают таких зубров, по таким методикам мирового класса, что стрелки из спецназа ГРУ покажутся наивными младенцами…
Что-то здесь было не так, что-то намешано, и от этих пришельцев отдавало «коктейлем», сказать по-русски, «ершом», когда сливают в один стакан водку, вино и пиво. Или земное сознание, привыкшее к вещам реальным, никак не вмещало в себя новую возможную форму существования разумных существ?
А если все это — попытка оправдать психологию современного человека? Когда Спаситель пришел на землю, кто его узнал? Кто увидел Сына Божьего, кто уверовал в Него? Кто пошел за Ним? Горстка зрячих, двенадцать человек, которых потом назвали апостолами. И то один из них предал, другой отрекся, когда жареным запахло. А народ кричал — распни его! — потому что народ всегда слеп и идет туда, куда гонят погонщики стада. Люди всегда будут Фомой Неверующим: пока лба не разобьешь — не поверишь… Поспелов глянул на часы четыре десять! Вчера в это время на сопке расцветала «ромашка», сутки спустя на груди оказался рюкзак с вещами не менее абстрактными. Хорошенькая жизнь в «бермудском треугольнике»!
Надо бы скрутить себя, связать бунтующее сознание и признать, что они существуют — инопланетяне, пришельцы, гуманоиды или как их там. Признать, что эта мерзкая, отвратительная рожа со звериной пастью — и есть лицо внеземной цивилизации. И тогда все сразу встало бы на свои места…
А что если так на самом деле? Он с трудом дотянулся до подмышки, где камуфляж пришельца пропитался кровью и теперь ощущалась мерзковатая, холодящая сырость, пропитавшая куртку спортивного костюма, потер это место пальцами и поднес руку к стеклу скафандра — кровь была человеческая, красная…
В первый миг Поспелов не понял, что по нему стреляют с земли:
— за спиной с воющим свистом шелестел винт, усиленный приборами ветер свистел в ушах, а в голове звенел рой напряженных мыслей. Он осознал, что снова попал под огонь, когда заметил, как «матрасовка»на глазах становится дырявой и начинает просвечивать от многочисленных пробоин…
Заремба получил сигнал «Гроза», когда во второй половине дня собирался ехать на правительственное совещание по поводу очередного рухнувшего и потерявшегося пассажирского лайнера где-то в тюменской тайге. Самый улыбчивый маршал, всех времен и народов, возглавив Аэрофлот, продолжал улыбаться, а самолеты уже валились с неба гроздьями, как переспевший виноград. И находить их становилось все труднее и труднее, зато легче и легче было объяснять причину катастроф: государством управляли инопланетяне, далекие от земных проблем и потому не ведающие того, что даже самый распоследний цыган в таборе хоть один раз в год, но смажет колеса своей кибитки. Инопланетяне улыбались…
Условный сигнал «Гроза» подавался в случае, когда в разведоперацию требовалось непосредственное вмешательство руководства, оперативная помощь и консультации на месте. Причем все в экстренном порядке, без промедления. Сигнал подавался без всяких объяснений, и с его получением включался в дело особый оперативный план, заранее разработанный и разыгранный на «штабных учениях». Заремба бросился к руководству и получил строгий приказ присутствовать на совещании. А еще совет — для ликвидации «грозового» состояния послать одного из своих помощников, наделив соответствующими полномочиями.
После нагоняя за утайку информации о стреляющих мертвецах в донесении Поспелова почувствовалась легкая ирония, вроде сообщения, что поросята за истекшие сутки прибавили в весе на сто десять граммов каждый. А накануне «Грозы» Заремба получил запоздалую и маловразумительную депешу о неопознанном объекте, который не летал, возник прямо на глазах, как бы соткался из невидимых нитей, и парил в воздухе. Резко ухудшилось самочувствие фермеров, которые наблюдали это явление, остановились часы и сели аккумуляторы в машине. Он заподозрил, что сообщение это сочинялось младшим опером — слишком много было чувств и мало фактического материала. Даже простую фотосъемку не сделали, не говоря уже об использовании специальной техники и аппаратуры, которой было в Карелии предостаточно. И вот теперь — «Гроза»! Вылететь в Карелию было просто необходимо, однако пришлось срочно инструктировать и посылать своего помощника с оперативной группой «быстрого реагирования», а самому сидеть на правительственном совещании, и слушать перепалку ведомств, переваливание, ответственности с больной головы на здоровую, смотреть на затравленных министров и улыбающегося маршала. Совещание состоялось после обеда, и потому его участники бодрились, хорохорились, попивали «Боржом», и казалось, дело с катастрофами можно еще поправить, по крайней мере, к тому есть стремление и воля, хотя нет денег. Однако ближе к ужину, когда минералка не лезла и хотелось чего-нибудь покрепче и посытнее, конструктивность стала постепенно утрачиваться, пошло больше взаимокритики, взаимопретензий и просто обвинений. Когда же председательствующий, неудовлетворенный таким ходом совещания, объявил, что оно не закончится, пока не будет прямого и ясного ответа — почему падают лайнеры, — присутствующие договорились до того, что безопасность полетов в России больше не поддается ни управлению, ни контролю кем бы то ни было. На что бывший маршал авиации, а нынешний начальник Аэрофлота лишь несогласно улыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142