— Ну да, а то как же, — усмехнулся Фрэнки. — Мы же, наоборот, стараемся уладить все по-хорошему, а потом сами же за это и расплачиваемся. Потому что придурки типа Рейрдона тебе тут даже высморкаться спокойно не дадут. Он тут и есть главный нарушитель спокойствия, этот ублюдок. Он всегда был таким. С тех самых пор, как присоединился к Громовержцам. Гаргантюа, помнишь, тот раз в бассейне?— А то! Они тогда чуть не утопили Альфи.— Когда это было?— Прошлым летом, — сказал Гаргантюа. — На Первой авеню есть бассейн. Бассейн Джефферсона. Он работает летом и открыт для всех. Это недалеко от школы, только школа находится на Плезент-авеню, а бассейн — на Первой, ближе к Сто тринадцатой улице. Вот мы иногда и ходили туда купаться. Ведь летом-то здесь очень жарко.— Да уж, но больше мы туда не ходим, — вздохнул Фрэнки. — И все из-за них. Просто неохота лишний раз рисковать и нарываться. Даже если мы не проходим через их территорию, чтобы туда попасть. Тот бассейн как поле боя. Едва успеем там появиться, как тут же приходится ввязываться в драку. Так было и прошлым летом.— Кстати, Дипаче там тоже был, помнишь? — сказал Гаргантюа, обращаясь к Фрэнки. — Именно тогда я впервые увидел его. Он тогда совсем недавно переехал сюда, по зиме, кажется. Точно, он был там вместе с Рейрдоном.— Я его не помню, — признался Фрэнки. — Апосто там был, это точно, потому что это он ударил первым. А этого Дипаче я, кажется, и в глаза никогда не видел. Да и какая разница, ведь и так ясно, что главным зачинщиком был Рейрдон.— А что случилось тогда? — спросил Хэнк.— Тот день выдался очень жарким, — сказал Фрэнки. — Было даже еще жарче, чем сегодня. Мы слонялись по улице, маясь от безделья и жары, а потом кто-то из ребят предложил пойти в бассейн. И тогда мы взяли плавки и полотенца, поймали такси и…— Такси?— Ну да, нас было шестеро, так что во что нам это могло обойтись? Всего по десятицентовику с носа или около того, включая чаевые. Мы набились в такси и отправились прямиком к бассейну. Затем оставили свои вещи в раздевалке и вышли к воде. Безо всякой задней мысли, просто собирались поплавать… * * * (Солнечный августовский день, на улице стоит невыносимая жара, и столбики термометров неуклонно ползут все выше и выше, к рекордной для города Нью-Йорка отметке. Полдень, раскаленное солнце в зените, а градусник, установленный на кирпичной стене, где находятся душевые, показывает 100, 6 по Фаренгейту Приблизительно +40 °С.

. Из раздевалки появляется компания пуэрто-риканских подростков; они направляются к бассейну, со стороны которого доносится привычный для любого пляжа гул голосов, нечленораздельный рокот, похожий на шум океанского прибоя, сопровождаемый другими, более отчетливыми звуками — плеском воды, смехом и поскрипыванием глухо вибрирующей подкидной доски на вышке.Небесно-голубой прямоугольник бассейна сверкает на солнце, и на поверхности его водной глади играют солнечные зайчики. В эту субботу здесь собралось много народу, но это и не удивительно: по выходным здесь всегда многолюдно. Большинство посетителей бассейна — молодежь, так что игры и развлечения на воде и у воды самые обычные: одни купальщики сами упражняются в нырянии, другие сбрасывают пронзительно визжащих девиц с бортика в воду, где тем временем уже разгорается настоящий морской бой, и юные наездницы гордо восседают верхом на плечах у своих воображаемых боевых коней.Появление пуэрто-риканских подростков, похоже, не вызывает протеста у кого-либо из отдыхающих. Они идут медленно, настороженно поглядывая по сторонам: ведь все-таки им пришлось оказаться на чужой территории, какой бы нейтральной она теоретически ни была. Но их выход прошел благополучно, оставшись почти никем не замеченным. В компании шесть человек. Один темнокожий, другой — белый, а остальные — смуглые, разной степени загара. Темнокожий подросток — его зовут Майк — говорит только по-испански. Он не хочет учить английский, потому что боится, что если научится хорошо говорить по-английски, то его будут принимать за негра. Сам факт владения испанским языком для него является предметом особой гордости, а потому он упорно сопротивляется своим школьным учителям, тщетно пытающимся заставить его учить английский. Другой подросток, Альфредо, тоже не очень хорошо говорит по-английски, однако он, в отличие от своего товарища, занимается усердно. Это сообразительный, умный мальчик, но в его школе преподают сплошь коренные Нью-Йоркцы, не понимающие ни слова по-испански, так что учеба дается ему нелегко. Он так же искренне верит в Бога и, будучи убежденным католиком, носит на шее цепочку с миниатюрным золотым крестиком. Подростки входят в воду. Они по-прежнему держатся вместе и плывут друг за другом, выстраиваясь в цепочку и стараясь не отставать. Спасатель на бортике окидывает их маленькую компанию равнодушным взглядом и возобновляет прерванную беседу с блондинкой, которая, судя по всему, совсем не против поскорее скинуть верхнюю деталь своего открытого купальника.Амбал Рейрдон выпрямляется и отходит от фонтанчика с питьевой водой. Он высок и великолепно сложен для молодого человека, регулярно упражняющегося в поднятии гирь. Он заказал гири по почте, увидев рекламу на последней странице обложки в книжке комиксов. Ему пришлось все лето проработать в бакалейной лавке, чтобы скопить деньги на эту покупку. Однако его отец не воспринимает тренировки сына всерьез. «Вот мне никакие гири не были нужны, — говорит он. — Я целыми днями вкалывал на чертовой железной дороге, будь она неладна, шпалы укладывал, так что мои мускулы самые что ни на есть настоящие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78