Это была работа для бухгалтера. А полицейский должен был заниматься совершенно другим: сидеть на диване, обняв Кэролайн, и смотреть на Лолу Фалану, которая была сегодняшней гостьей Джонни и которую он считал самой красивой черной женщиной на свете. После Кэролайн, конечно. Он никогда не говорил Кэролайн, как прекрасна, по его мнению, была Лола Фалана. После всех лет службы в полиции он научился правилу никогда не открывать дверь, если не знаешь наверняка, что за ней находится. И он не очень хорошо понимал, что скрывалось за дверью Кэролайн в последние дни. Однажды Браун обронил, что Дайана Росс достаточно хороша, и Кэролайн швырнула в него пепельницу. Он пригрозил ей арестом за попытку нападения, а она сказала, что он может склеить эту пепельницу сам. Это случилось уже давно, и с тех пор он не пытался еще раз открыть эту дверь. У него было чувство, что он найдет за ней ту же самую тигрицу.Он был очень счастлив, что миссис Эдельман нашла дубликат ключа от сейфа для хранения ценностей в банке. Благодаря этому им с Клингом не пришлось ехать в центр города и подавать ходатайство в суд для получения предписания о вскрытии сейфа. В таком предписании им могли и отказать: все зависело от того, какой попадется судья. Некоторые судьи были словно на стороне плохих парней. Возьмите такого судью, как Певец свободы Уилбор Харрис. Вы приводите в зал суда преступника, у которого в одной руке окровавленное мачете, а в другой – отрубленная голова. Старина Харрис цокает языком и говорит: «Ай-ай-ай! Мальчик опять нашкодил? Заключенный освобождается под подписку о невыезде».Старина Харрис мог назначить смехотворный залог в десять тысяч долларов тому, кто убил свою мать, отца, Лабрадора и всех золотых рыбок в аквариуме. При встречах с Певцом свободы возникало чувство, что работа твоя никому не нужна. Ты работаешь в поте лица, рискуешь жизнью, а Певец свободы отпускает преступника, и тот сваливает навсегда. Какой смысл тогда ловить преступников? Браун был рад, что не придется ехать в центр выклянчивать предписание суда о вскрытии сейфа.Однако радость улеглась, когда он увидел, какого размера этот сейф. И радость совсем улетучилась, когда они с Клингом обнаружили, какое количество бумаг и документов находилось внутри этого ящика. Теперь эти бумаги были навалены перед ним на столе, включая балансы по банковским счетам Эдельмана, погашенные чеки и баночку пива. Из другой комнаты, днем служившей детской для его дочери Конни, а вечером – комнатой, в которой они с Кэролайн смотрели телевизор, – он услышал музыкальную заставку перед «Шоу Джонни Карсона». Он прислушался. Эд Макмагон объявлял список гостей (Лола Фалана была одной из них, это точно), и затем прозвучала знакомая вступительная фраза:– Это Джонни!Браун вздохнул, сделал большой глоток пива и принялся рассортировывать различные документы, которые они извлекли из сейфа.Предстояла долгая ночь. * * * Когда зазвонил телефон, Клинг вздрогнул. Телефон стоял на приставном столике у кровати, и первый звонок разорвал тишину комнаты, как выстрел из пистолета. Клинг резко выпрямил спину, сердце гулко застучало. Он схватил трубку.– Алло! – сказал он.– Привет, это Эйлин.– А, привет.– Ты словно запыхался.– Нет... Просто у меня очень тихо. И телефон позвонил неожиданно... – Сердце по-прежнему колотилось.– Ты не спал? Я не...– Нет, я просто лежал.– В постели?– Да.– Я тоже в постели, – сказала она.Он ничего не ответил.– Я хочу извиниться, – сказала она.– За что?– Я не знала про развод.– Ничего, все в порядке.– Я бы не говорила того, что сказала, если бы знала.То есть, как он понял, она не знала про обстоятельства развода. Но со вчерашнего дня она уже узнала, потому что об этом знали все в департаменте. И теперь она извинялась за то, что назвала сценой «Ох! Ах!». Это когда жена находится в постели с любовником, а по лестнице в дом поднимается муж. Именно то, что случилось с Клингом.– Все в порядке, – сказал он.Но было не все в порядке.– Я только сделала хуже, да? – сказала она.Он хотел сказать: «Ну, не надо говорить глупости, спасибо за звонок». Но вдруг он подумал: «Да, ты задела больное место».– Вообще говоря, да, – сказал он.– Прости, я только хотела...– Что тебе рассказали? – спросил он.– Кто именно?– Ладно, выкладывай, – сказал он. – Не важно, кто рассказывал.– Только то, что была какая-то проблема.– Ага. Какая проблема?– Просто проблема.– Что моя жена гуляла на стороне, так?– Да, так мне сказали.– Отлично, – сказал он.Воцарилась долгая пауза.– Ну, – вздохнула она, – я только хотела сказать, мне очень жаль, что я расстроила тебя вчера.– Ты меня не расстроила, – сказал он.– У тебя расстроенный голос.– Я расстроен, – согласился он.– Берт... – сказала она и поколебалась. – Пожалуйста, не злись на меня, ладно? Пожалуйста, не надо! - Ему вдруг показалось, что она плачет. В следующую секунду он услышал щелчок в трубке.Он поглядел на трубку.– Что? - сказал он в пустую комнату. * * * В бумагах Эдельмана имелась одна странность. Цифры словно бы не сходились. Может быть, сам Браун вел записи с ошибками. В любом случае с арифметикой было не все в порядке. Были довольно большие суммы денег без отчетных документов. Постоянным фактором в расчетах Брауна были триста тысяч, которые они нашли в конторском сейфе Эдельмана. С точки зрения Брауна, это означало по крайней мере одну сделку за наличный расчет. А может быть, серию сделок, тысяч по пятьдесят, что позволяло накапливать в сейфе перед...Перед чем?В соответствии с балансами по его банковским счетам и погашенными чеками Эдельман за последний год не вносил крупных депозитов и не снимал со счетов крупных сумм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93