Разгневанная эта женщина носила коротко подстриженные черные волосы, у неё были карие глаза, пылающие в настоящий момент от гнева, а её очень красивые, яркие губы в этот драматический момент были искривлены саркастической усмешкой. К этому следует добавить, что разгневанная женщина была обладательницей стройной, хотя отнюдь не костлявой фигуры и, честно говоря, была чертовски хорошенькой, даже несмотря на её гнев.– Ты же знаешь, – говорила она, – что это означает, что никакого твоего обещанного отпуска у нас просто не будет и, значит, никуда мы не поедем, так ведь?– Ничего этого я не знаю, – ответил Клинг. – И более того, я в это не верю.– Послушай, позволь тебе заметить, что с таким безразличным видом можно разве что выписывать штраф за превышение скорости. Мы же говорим всерьез.– Я совсем не хотел бы, чтобы все получилось именно так, как ты говоришь, – сказал Клинг, несколько удивленный тем, что спор их становится таким горячим, и одновременно думая о том, что Клер умудряется выглядеть так здорово даже в гневе, при этом он даже был бы не прочь запечатать этот прекрасный рот, чтобы у неё исчезла эта саркастическая усмешка с губ.– Я, конечно, понимаю, что ваш восемьдесят седьмой участок просто кишмя кишит всякими там гениями, которые к тому же и по выслуге имеют превосходство над глупеньким полицейским, который только что был произведен в детективы. Но ради всего святого, Берт... Ведь ты все-таки действительно раскрыл дело об убийстве, это уж ты никак не можешь отрицать! И комиссар полиции лично выразил тебе благодарность за это, а потом своим личным приказом произвел тебя в детективы! Так что же ещё должен ты совершить только ради того, чтобы отпуск твой не совпал с экзаменационной сессией твоей невесты? Прекратить какую-нибудь братоубийственную войну? Излечить эпидемию гриппа?– Клер, ведь вопрос не в том, что...– Все, что ты должен был совершить, ты уже совершил, – резко бросила Клер. – Из всех идиотских дат для начала отпуска ты умудрился выбрать самую идиотскую! Из всех самых нелепых...– Но, Клер, поверь, я тут никак уж не виноват. Понимаешь, Клер, график отпусков у нас составляет лейтенант и...– ...дату для отпуска ты выбираешь десятое июня, да это же все равно, что выбрать ванну на меху!– Ну, хорошо, – сказал Клинг.– Хорошо, – повторила она. – А что, интересно, ты видишь тут хорошего? Это просто безобразие! Это бюрократический произвол! Это тоталитаризм!– Ну, хорошо, действительно, получилось чертовски неудобно, – согласился с ней Клинг. – Ну, чего ты сейчас хочешь, чтобы я бросил работу? Может, мне и в самом деле найти себе местечко где-нибудь, где заведены более демократические порядки: я мог бы стать сапожником или, например, мясником, или...– О, да прекрати ты...– Будь я каким-нибудь карликом, – сказал Клинг, – я мог бы, например, устроиться на работу, начиняя венские сосиски. Все дело в том...– Прекрати, – снова сказала она, но на этот раз она уже улыбалась.– Ну, чувствуешь себя немножечко получше? – спросил он с надеждой в голосе.– Да меня просто тошнит, – ответила она.– Приятная новость.– Давай чего-нибудь выпьем.– Предлагаю чистого рома, – сказал он. Клер внимательно посмотрела на него.– Я вижу, ты разнервничался, шеф, – сказала Клер. – Успокойся. В конце концов, это ещё не конец света. Если уж все пойдет наперекосяк, ты, в крайнем случае, сможешь отправиться в отпуск с другой девушкой.– Звучит очень заманчиво, – сказал Клинг, прищелкнув пальцами.– Но в этом случае я переломаю тебе ноги, – сказала Клер.Она наполнила два низеньких стаканчика ромом и поставила один из них перед Клингом.– Выпьем за благополучное разрешение нашей проблемы.– А ты уже нашла самое удачное решение проблемы, – сказал Клинг, поднося стаканчик к губам. – Другая девушка.– Ты и думать об этом не смей! – сказала Клер.– Скажи, пожалуйста, это верно, что экзаменационная сессия начнется не раньше семнадцатого июня?– Это совершенно точно.– А нельзя как-нибудь сдвинуть что-либо?– Что, например?– Не знаю.Клинг вперился в донышко стакана.– О, черт, – сказал он. – Ну что ж, выпьем за удачное решение, – и он залпом допил остатки.Клер тоже допила ром и глазом не моргнув.– Нам нужно хорошенько обдумать все, – сказала она.– Сколько тебе предстоит сдать экзаменов? – спросил Клинг.– Пять.– И когда кончаются занятия?– Аудиторные кончаются седьмого июня. Потом у нас будет неделя на подготовку. И только после этого, семнадцатого июня, начнутся экзамены.– И когда же они закончатся?– Ровно через две недели. Это будет официальным завершением семестра.– Значит, двадцать восьмого июня?– Да.– Да уж, действительно, ничего не скажешь. Я, пожалуй, выпью еще.– Выпивку пока прекратим. Нам нужны трезвые головы.– А что, если тебе сдать экзамены в ходе последней недели аудиторных занятий?– Это невозможно.– Почему?– Просто потому, что у нас это не принято.– Но бывали в прошлом году такие случаи?– Очень сомневаюсь.– Черт побери, но у тебя же особые обстоятельства.– Ты так считаешь? Берт, Женский университет означает, что это – чисто женское высшее учебное заведение. И ты считаешь, что в этом заведении можно запросто явиться в деканат и объявить им, что я прошу разрешения сдавать экзамены, начиная с третьего июня, потому что парень, который ухаживает за мной, уходит в отпуск на следующей неделе и хочет, чтобы я провела этот отпуск с ним?– А почему бы и нет?– Да они просто выгонят меня. У нас исключали девчонок и за меньшее нахальство.– А я, черт побери, ничего плохого здесь не вижу. Клинг задумался, взвешивая все “за” и “против”, а затем решительно заговорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61