Она сказала, что хочет спросить его, что он видел.
– Когда это было?
– Думаю, вчера. Не помню точно. Тут ужасно много путаницы во всем. – Она вдруг замолчала и скрестила ноги, сбросив одну из своих туфелек на высоком каблуке. Разрез на ее платье распахнулся так, что дальше некуда.
– Новые туфли, – пояснила она. – Жмут.
Я встал и подошел к конторке. Она подняла голову, посмотрела на меня и опять облизнула губы.
– Дорогуша, – сказал я. – Ты напрашиваешься на неприятности.
Ее голос прозвучал низко и ровно:
– А может быть, я хочу неприятностей. Мне надоело круглые сутки сидеть одной.
Я принял это к сведению и повернулся к двери. Девушка вскочила, как кошка, подбежала к двери и попыталась заслонить ее. Попыталась, но неудачно, потому что заслонить что-нибудь таким телом, как у нее, было сложновато.
– Ну ладно, – сказал я. – Хватит драм. Я ухожу.
В одно мгновение она извернулась, закрыла дверь на ключ и повернулась ко мне. Бриллиантовой застежки на платье уже не было. Девушка подбрасывала ее на ладони, и движения рук отзывались шелковой рябью ее платья.
Она смотрела на меня взором, полным древнего пламени, взором, который вспыхнул раньше, чем человек научился разжигать огонь. Она подступила ближе, и внезапно я забыл и о жаре, и о Джо и Гарри, обо всех и обо всем на свете. Остались только ее опущенные глаза и влажные губы, я обнял ее и коснулся губами шеи. Людской гам и шум машин остались на улице, снаружи.
Я ушел от нее нескоро, и опять зашагал по тротуарам, миновал пару кварталов и только тогда осознал, что меня преследуют. Я ускорил шаг, и пот сразу покрыл все мое тело. Перейдя узкую, извилистую улицу, я нырнул в аллею и бросился бегом на другой ее конец. Я рассчитывал, что мои преследователи знают Чайнатаун не так хорошо, как я, и чуть было не врезался в них на другом конце аллеи.
Я успел узнать Лан Чина и его приятеля Томми, но уже получил удар кулаком, неожиданно сильный для такого худого человека, который нанес его. Я ответил, чувствуя, что слишком жарко и что я в последнее время слишком много пьянствовал.
– Сукин сын, – выкрикнул Лан.
Подняв голову, я успел увидеть в его занесенной руке палку. Затем палка обрушилась на меня, отбросив к краю аллеи. Я схватил для защиты кирпич, но палка вновь поднялась и опустилась, пройдя на этот раз в полудюйме от моей щеки.
– Ты сейчас в морг отправишься, ублюдок, – выкрикнул Лан и перехватил палку. На этот раз я упал на колени, а Томми быстро и сноровисто ударил меня ногой. Лан склонился надо мной, и палка превратилась в кузнечный молот, поднимаясь и опускаясь без разбора на мои плечи, лицо, поднятые руки.
– Будешь еще ломать карточную игру? Придешь еще хулиганить?
И при каждом слове молот поднимался и опускался, вколачивая меня в цемент дорожки, пока наконец голова моя не коснулась его, а завершающий пинок Томми по черепу погрузил все в черноту.
* * *
Кирпичная стена была в милю высотой. Она, накренившись, нависала надо мной. Я разглядывал ее, раздумывая, когда же она рухнет, и не скоро осознал, что она вообще не собирается падать. Поднявшись на колени, я дотронулся до саднящей маски, в которую превратилось мое лицо. Болело все, и болело еще больше, когда я вспоминал Лана и Томми. Но я не злился на них. Они исколошматили меня, но они же подали мне мысль. И это была мысль, до которой любой тупой ублюдок должен был дойти сам. Так что я выбросил их из головы и заковылял прочь. Лан Чин сказал, что я отправлюсь в морг, и он был прав...
Там было прохладно. И я порадовался передышке от жары, следуя за служителем по длинному, мрачному коридору.
– Вот здесь, – сказал служитель.
Он выдвинул каталку, и я взглянул в безжизненное лицо Джо. Пьянство оставило на нем отпечаток, который не могла стереть даже смерть.
– Это он, – сказал я.
– А как же, – ответил служитель, и его голос эхом отразился от стен.
– Я... меня интересуют его личные вещи.
– Вы его родственник?
– Нет. Не думаю, что у него были какие-нибудь родственники. Я был его другом.
– М-м-м. – Служитель глубоко задумался. – Их, видишь ли, было не так уж много. Всем их отправили в отдел по расследованию убийств, они там все еще проводят расследование. Остался, правда, список, я могу показать его.
– Я вас отблагодарю.
– Ладно. Не стоит беспокоиться.
Я последовал за ним к столу в конце коридора. Он сел, достал журнал и начал его перелистывать.
– Смотрите. Да, вот он – Джозеф Х. Гундер.
Я даже не знал фамилии Джо. Бауэри дает вам возможность сохранить полную анонимность.
– Не так-то много у него было всего, – повторил служитель. – Прочесть?
– Да, пожалуйста.
– Один доллар бумажкой, тридцать пять центов мелочью. Пропустить?
– Нет, нет.
– О'кей! Слушайте. Носовой платок, нож с выкидным лезвием, бутылка вина – почти пустая, несколько круглых аптечных резинок, пачка «Кемела» – в ней два окурка. Бумажник с удостоверением личности. Это все.
– Вино? – Я думал о бутылке «Империала», которую Джо принес ко мне, и о том, как мы прикончили ее.
– Да, это точно.
– И... и складной нож.
– Угу. – Он кивнул головой.
– И деньги тоже?
– Повторить все снова?
– Нет, достаточно. Спасибо... – Я замялся. – А как они решили, отчего он умер?
– Дырка в голове. Хотите взглянуть еще разок?
– Нет. Я имел в виду, какой калибр пистолета?
– Двадцать два. А что?
– Просто любопытно. Ну я пойду.
– Пока, мистер. Забегайте к нам иногда.
Я вышел на солнечный свет, подальше от заплесневелых трупов. Итак, кое что действительно нашлось в морге – я в долгу перед Лан Чином. Но конец ниточки в другом месте, и я направился туда.
Дверь открылась, когда я постучал и назвал свое имя.
1 2 3 4 5 6