Нет для человека ничего хуже безделья и дармового хлеба, тут же он тебе в скотину и переродится… И стоило ли за такую пакость кровь проливать, ни себя, ни других на щадить – земля-то русская из края в край в кровище плавает… Стоило ли, раз такое непотребство и лютый обман выходит? Образумятся внуки-то да правнуки, раскопают до самого дна, вот, скажут, гады неграмотные, хотели сами себя через голову перескочить, какого непотребства наворотили…
Тут лесник окончательно остыл; не к месту были сейчас все его мысли, и зарока не сдержал не лезть в непонятную растутырицу на земле; видать, правду сказала как-то Варечка Черная: давно мохом, старый пень, оброс, а туда же, взбрыкиваешь да пустыми мослами гремишь, добрым, людям на смех..
Пока лесник, взбудораженный своими мыслями, пытался разобраться в своей прежней жизни, погост заполнился людьми; больше всего пришло одетых в темное старух с узелками, с корзинками и сумками, с торчащими из них горлышками бутылок с водкой и святой водой; появились кое-где и солидные люди, стайки шумной молодежи; от Густищ по дороге к погосту тянулись и совсем уж немощные калеки, на костылях, безногие на платформочках с колесиками; в день поминовения, и все неимущие могли рассчитывать на щедрое угощение. Появилась почти согнутая пополам бабка Наталья Антипова, до войны стройная синеглазая молодуха с косами до пят; хрипло, со свистом дыша, она доковыляла до своих могилок, грузно опустилась на полусгнивший пенек и, отдышавшись, сползла на землю, кое-как утвердившись на коленях, долго молилась, каждый раз со стоном пытаясь выпрямить скрюченную спину. Чуть ли не на коленях, ощупью она затем обошла все надгробия и могилы, окропила их святой водой, а под каждую цементную пирамидку плеснула понемногу водки и положила по кусочку хлеба, каждый раз пришамкивая: «Отведай, родненький, отведай, голубок». Закончив свое важное дело, она неловко, как-то набок запрокидывая голову, и сама выпила, повозила в беззубом рту хлебную корочку и опять устроилась отдыхать на пеньке, умиротворенная и довольная; лесник подошел поздороваться с ней, и она закивала ему, не узнавая. Она уже почти не слышала и плохо видела из-за наросших на глазах бельм и долго добивалась, кто это с ней разговаривает, но так и не вспомнила, опасливо прижимая к себе узелок с остатками хлеба и пустой бутылкой. Пока Захар надсадно кричал бабке Наталье на ухо, пытаясь уразумить ее, подошел и Фома Куделин; его бабка Наталья сразу узнала по резкому голосу, послушалась и перешла в ограду к Захару, выпила медовухи и съела кусок пирога, растирая его деснами. Лесник с Фомой тоже выпили медовухи, одобрительно крякнув, попытались установить хотя бы приблизительно возраст бабки Натальи – и не смогли, вспомнили только, что она была лет на сорок постарше каждого из них; затем надолго замолчали, вслушиваясь в неясное жалобное бормотание древней старухи и пытаясь осознать несуразицу и несправедливость жизни, отчего-то взявшей да начисто и обрубившей многочисленный и крепкий корень Антиповых.
К полудню густищинский погост и вовсе преобразился; отдав должное могилам близких, надгробиям не вернувшихся с войны, обладив и обиходив родные могилы, люди теперь потянулись друг к другу, собирались по две-три семьи, выбрав места посуше, сообща выкладывала принесенные припасы; голоса становились громче, разговоры оживленнее; Фома Куделин и Захар тоже объединились; Фома стал было жаловаться, что баба его, Анюта, совсем обезножела, только и может, что из хаты выползти да на лавочке посидеть, все самому приходится: и за водой, и за молоком, и сварить надо; тут Фома стал нещадно ругать внуков, пошедших норовом в непутевого отца, своего зятя Кешку Алдонина; уж от них то помощи днем с огнем не дождешься, еще, охламоны, ладятся с бабкиной пенсии оторвать… Захар слушал и не слушал его; они устроились с южной солнечной стороны косогора, на просохшем, прогретом песке, подернутом редкой изумрудной травкой, подальше от высоченных ракит; к Захару часто подходили поздороваться, перекинуться словом-другим. Появился набегавшийся вволю Денис, с синяком под глазом; сердито посапывая, пристроился сбоку, принялся за пирог с яйцами; лесник сделал вид, что ничего не заметил. Тут подкатили на своей легковушке, поблескивающей свежим лаком, и Егор с Валентиной; оба принаряженные, Егор даже при галстуке; в ответ на молчаливый вопрошающий взгляд Захара Егор, раздавшийся на самогоне и хорошей еде в последние годы, с досадой махнув рукой, сказал, что сыновья умотали в Зежск по каким-то своим неотложным делам. Сходив поклониться на могилы, Егор с женой скоро вернулись, и Валентина, вытирая заплаканные глаза, принялась хозяйствовать, расстелив на земле большую клеенку, сверх нее белую камчатую скатерть, выставила на нее бутылки с вином и водкой, глубокие тарелки с холодцом, положила ножи и вилки; появились и селедка, давно уже в Густищах не виданная, и щедро нарезанная колбаса, и несколько банок вскрытых консервов, моченые, на диво сохранившие цвет и форму розоватые помидоры в глиняной миске, две вареные курицы… Наблюдая, Фома лишь причмокивал губами да похваливал расторопную бабу; Валентина между тем успела и с Захаром поговорить, и с Денисом, предупредила, что она кое-что собрала и на кордон и как бы потом не забыть отдать. Каким-то образом тут же оказалась и бабка Наталья – по словам Фомы, привлек ее колбасный дух; ее усадили поудобнее, дали испить винца, но вот от колбасы она отказалась и попросила селедки. К богатому застолью Дерюгиных потихоньку прибивались и другие, все больше одинокие, у которых никого не осталось;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304