И многие сошли с ума или предпочли самоубийство, расставшись с наполненн
ой кошмарами жизнью.
Некоторые из них умерли таинственной смертью, и там действовала преступ
ная рука из потустороннего мира».
Ц Ну и ну! Ц с трудом вымолвил Сигма Триггс.
Ц Если хотите, я перескажу вам историю судьи Крейшенка, случившуюся в Ли
верпуле в 1840 году.
Ц Приступайте! Ц храбро согласился Триггс, хотя сердце у него ушло в пя
тки.
Ц Итак, вспомним, как писал сей Адельберт с тремя звездочками.
Хармон Крейшенк заслуженно считал себя справедливым и строгим судьей. В
ерша правосудие, он не знал жалости.
Однажды ему пришлось судить юного Уильяма Бербанка, который в пьяной дра
ке прикончил своего приятеля.
Хармон Крейшенк возложил на голову черную шапочку и бесстрастным голос
ом зачитал приговор:
Ц Повесить за шею до тех пор, пока не умрет, Ц и, еле шевеля сухими губами,
добавил: Ц и пусть Бог сжалится над вашей заблудшей душой!
Юный Бербанк вперил в него горящий взор:
Ц А над вашей душой Бог никогда не сжалится, клянусь в этом.
Убийца без страха взошел на эшафот, и судья забыл о нем. Но ненадолго. Одна
жды утром Хармон Крейшенк собирался выйти из дома. Одевался он всегда бе
зупречно и, бросив последний взгляд в зеркало, вдруг увидел качающуюся в
глубине зеркала веревку.
Он обернулся, думая, что увидел отражение, но не тут-то было Ц веревка бол
талась лишь в зеркале.
На следующий день, в тот же час, он снова увидел веревку, на этот раз с петле
й на конце.
Хармон Крейшенк решил, что страдает галлюцинациями, и обратился к извест
ному психиатру, который порекомендовал ему отдых, свежий воздух, физичес
кие упражнения и соответствующий режим.
Две недели все зеркала в доме исправно отражали то, что им положено отраж
ать, а затем призрачная веревка появилась вновь.
Теперь ее петля лежала на плечах отражения Крейшенка.
Несколько недель все оставалось спокойным, а затем наступила скорая и уж
асная развязка.
Когда Крейшенк посмотрел в зеркало, привычное окружение растворилось в
глубине Зазеркалья. Поднялся белый дым и образовался густой туман.
Он медленно рассеялся, и судья увидел узкий тюремный двор с виселицей.
Палач завязал осужденному руки за спиной и положил ладонь на рычаг роков
ого люка.
Вскрикнув, Крейшенк хотел было убежать Ц в призрачной фигуре палача он
узнал Уильяма Бербанка, а в человеке, осужденном на позорную смерть, само
го себя.
Он не успел сделать ни одного движения. Люк открылся, и его двойник повис в
пустоте.
Хармона Крейшенка нашли бездыханным у зеркала, в котором отражался прив
ычный мир. Он был удавлен, и на его шее виднелся след пеньковой веревки.
Свои истории Эбенезер Дув рассказывал прекрасным летним вечером, и, хотя
не было ни тумана, ни дождя, ни ветра, Триггс чувствовал себя неуютно.
Мысли о приведениях не покинули его и утром, несмотря на яркое солнце и го
лубое небо.
Триггсу не сиделось на месте. С трудом дыша, он ходил взад и вперед по свое
й громадной гостиной, занимавшей большую часть бельэтажа.
Через окна, выходящие в сад, Триггс стал рассматривать площадь, разделен
ную надвое полосой дымящегося асфальта. Ужасающая жара приковала толст
яка Ревинуса к порогу его дома. Ратуша золотилась, словно вкуснейший паш
тет, вынутый из горячей печи, а фасады домов окрасились в винный цвет.
И вдруг Сигма зажмурился от болезненного удара по глазам Ц его ослепил
солнечный лучик, вырвавшийся из глубин «Галереи Кобвела».
Ц Ох, уж эта провинция! Ц пробурчал он. Ц Каждый развлекается, как может
… Этот идиот Кобвел только и знает, что пускать зайчики в глаза порядочны
м людям!
Сигма и не подозревал о существовании теории подсознания, и его собствен
ное подсознание осталось немым.
Ну что могло быть ужасного в этой детской игре, в этом солнечном зайчике, н
а мгновение ослепившем его?


III

БЛИКИ СОЛНЕЧНОГО И ЛУННОГО СВЕТА

Когда мистер Грегори Кобвел утверждал, что его «Галерея» устроена на ман
ер больших магазинов Лондона и Парижа, ему никто не противоречил. Жители
Ингершама, врожденные домоседы, не любили Лондона, а Парижа и вовсе не зна
ли. Их вполне устраивал и сам магазин, и его организация Ц при достаточно
м терпении всегда можно было отыскать нужную вещь, будь то роговая расче
ска, фарфоровая мыльница, аршин плюша, косилка или трогательные открытки
с образом Святого Валентина.
Мистер Кобвел и руководил своим торговым заведением, набитым товаром, сл
овно брюхо сытого питона, и обслуживал покупателей, ибо к персоналу мага
зина нельзя было отнести ни миссис Чиснатт, которая три раза в неделю тра
тила пару часов на видимость уборки, ни прекрасную Сьюзен Саммерли.
Мистер Кобвел был крохотным сухоньким человечком с тусклыми серыми гла
зами, страдавшим воспалением век. Несмотря на слабое сердце, он не прекра
щал муравьиной суеты, беспрерывно переставляя с места на место и перекла
дывая с полки на полку пыльное барахло.
Его отец, архитектор, разбогател, понастроив множество лачуг на, пустыря
х Хаундсдитча и Миллуолла, а Грегори Кобвел мечтал присоединить к богатс
тву и славу.
Он посещал рисовальную школу в Кенсингтоне и прославился, сочинив оскор
бительный пасквиль, порочащий память великого Рена, и малопонятные комм
ентарии к Витрувию.
Когда фортуна отвернулась от юного фанфарона, крохи отцовского состоян
ия позволили ему заняться торговлей в мирном и тихом Ингершаме.
Он осел в городке, жил в полном одиночестве и оставался закоренелым холо
стяком, несмотря на явные авансы некоторых местных дам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34