Правда, одна такая надпись как волнующее напоминание о тех днях навечно сохранена на Невском проспекте.

Освобождение правобережной Украины

Привычные картины войны. Разбитая техника врага. Наши танки на марше. И вдруг – что это?
Великий вольнолюбивый кобзарь за колючей проволокой. Это Канев, памятник Тарасу Шевченко, над его могилой. Фашисты устроили здесь концлагерь для наших людей.
Помните эту песенку?

Теплый ветер дует,
Развезло дороги…

Это только петь хорошо, да и то уже потом, когда высохла грязь, кончилась распутица. А тогда – идешь полем, таща на каждом сапоге или ботинке по пуду налипшей земли. Да еще вдруг окопаться нужно или просто залечь. И вытаскивать орудия из грязи, и толкать машины.
Тяжело. А утешение лишь одно, но зато какое: наступаем!
Государственная граница. Вот мы вышли и к этой черте и, не задерживаясь, ее переступили, оставляя за спиной вновь установленный полосатый пограничный столб с названием нашей державы.
Государственная граница. Здесь на июньском рассвете встретили наши заставы несметные полчища врага. Превосходство противника было не просто подавляющим, оно было здесь многократным в живой силе и во всех видах техники. Но одним пограничники наверняка превосходили захватчиков – силой своего духа. Потому и держались они столь стойко, порою по нескольку суток, до последнего, истекая кровью, ожидая подхода регулярных частей.
Через контрольно-следовую полосу, которую невозможно преодолеть, не оставив отпечатка, хлынули и поперли сотни тысяч кованых вражьих сапог, тысячи танковых гусениц. Фронт неотвратимо двигался на восток. Государственная граница осталась далеко позади. Фактической границей становилась линия фронта.
И вот мы снова здесь. Сколько испытали мы всякого за эти годы – горечи, боли потерь, радости побед и освобождения. И, скрывая слезы волнения и счастья, мы помнили, что мы прежние, и понимали, что мы уже другие.
Когда-то, до войны, мы готовились в случае вражеского нападения бить врага на его собственной территории. Теперь это положение оправдывалось, но слишком не скоро и какой ценой!

Освобождение Крыма

Сколько на войне требуется находчивости, хитрости, необычности и смелости решений. Это требуется от всех – от рядовых, от офицеров, от самых крупных военачальников. Без этих качеств невозможно побеждать.
Легендарный Сиваш. В решающем сражении за Крым в гражданскую войну Красная Армия впервые форсировала это гнилое море. И сейчас отважный до дерзости ход был повторен и, самое главное, тоже неожиданно для противника. Правда, враг получил еще и другие удары.
…Солдаты переходят Сиваш вброд. Забрали полы шинелей под брезентовые ремни и, как дети, держат друг друга за руки. Непривычно, боязно, вода обжигает, до кости леденит ноги. Берег еле виден вдали. Но ничего, поначалу казалось, что будет хуже…
Схожесть этих проведенных с интервалами почти в четверть века операций как бы напоминает о неразрывности связей и традиций в Вооруженных Силах нашей страны.
Москва салютовала своим войскам, своим фронтам, одерживающим новые победы. Эти салюты были явственно слышны всему миру. Но и в самой армии вошло в обычай салютовать в честь своих побед. Не по приказу, не запланированно, а всегда неожиданно – как потребность, порыв, проявление чувств. В громе этих залпов и очередей обязательно была и дань памяти, скорбь по не дожившим до счастливого часа товарищам.
Белая кромка прибоя, весенняя голубизна неба, черный стелющийся дым. И нестройный, не в лад, ликующий салют на берегу из автоматов и карабинов, из раскалявшегося в долгих боях личного боевого оружия.
Шутка ли сказать – освобожден Севастополь! Это произошло 9 мая 1944 года. Разумеется, никто не знал тогда, что главные салюты загремят над землей ровно через год.
Стремительное освобождение Одессы, а затем Севастополя имело особую психологическую окраску. Очень уж упорно и героически сопротивлялись они прежде врагу, выказывая необыкновенную стойкость, а оставлены были только тогда, когда ничего нельзя уже было поделать. И сейчас это быстрое их взятие было для каждого из нас торжеством справедливости, выполнением долга перед погибшими, ощущением незряшности всех наших прежних усилий.

Освобождение Белоруссии

Одно из труднейших и опаснейших дел на войне – форсирование водных преград, после тщательной подготовки, а еще чаще – с ходу, преодолевая отчаянное сопротивление противника. Потому что никто не отдаст добровольно водный рубеж, надежную линию обороны.
Сколько лежало перед нами рек, и не лежало, а мощно текло, подмывая берег, снося плоты и понтоны. В их числе были и великие реки, и просто широкие и полноводные, и бесчисленные мелкие речонки. И еще следует помнить, что почти все они текли к югу, и правый берег, на который предстояло подниматься нам, был обрывистым и высоким. А переправляться приходилось не налегке, а с техникой, чтобы прочно зацепиться на той стороне, захватить плацдарм, развить успех.
Сколько преодолено было известных со школы или совсем незнакомых рек, сколько ребят осталось в их мутных водах! Нелегкая, бурлацкая, опасная работа.
Поразительный документ. На неструганой доске второпях написал солдат письмо своим родителям и прибил доску на самом виду, к стволу старой березы, возле разрушенного родного дома, где никто не встретил его. Вероятно, эта могучая береза, памятная ему с самых ранних его дней, выглядела сейчас странно н горько рядом с развалинами милой сердцу избы или хаты.
…На перекрестке военных дорог письмо, прибитое к стволу белой березы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22