Изак восхищался Лахом, несмотря на чудовищность избранного им пути.
Изак повернулся, чтобы посмотреть, куда направился генерал, но ему помешал снег и множество знамен вокруг – генерал исчез, затерявшись среди флагов и гербов. Форма дворцовых гвардейцев была строгих цветов – черная с белым – такой выбор отражал бескомпромиссность Бахля. Форма очень шла Лаху, особенно после долгого похода, когда грязь несколько выровняла контраст цветов.
Армия очень медленно шла вперед, и в нее по дороге вливались все новые войска. По мере продвижения через Тебран, Нелбов и Данву и похода вдоль границ Амаха и Вера в рядах прибавлялось все больше ярких цветов. Четсы называли фар-ланскую кавалерию «стальными павлинами» – всадники казались чопорными и высокомерными, но все-таки устрашающими, несмотря на свои шелка и кружева.
В настоящий момент в армии было уже восемь сюзеренов, включая кранна, одиннадцать графов, около пятидесяти маршалов и шесть сотен рыцарей. Сотни знамен и эмблем, вымпелов и мундиров смешались в пеструю кутерьму, казавшуюся особенно яркой на фоне унылого зимнего леса. Каждый аристократ посчитал своим долгом формально представиться кранну, но Изак сумел запомнить в лицо только сюзеренов. Остальные дворяне слились для него в нечто помпезное и церемонное.
Старому хитрецу Фордану выпала честь следовать в авангарде перед другими сюзеренами, превосходящими его знатностью. Решение принимал сам Изак, чем вызвал недовольство Серса, полковника дворцовой гвардии. Но Фордан оказался как приятным собеседником, так и полезным советником. Изак сомневался, что Серс, молодой честолюбивый рыцарь из Торля, мог бы его заменить – хотя, к удивлению многих, ему удалось заслужить клинок мастера меча вскоре после вступления в гвардию. Знамя Фордана с красной башней на полотне было очень далеко впереди, отсюда его было не разглядеть… Как и знамен золотой и серой гончей богатого сюзерена Нелбова и зеленого грифона пресловутого сюзерена Селсетина. Эти двое страшно раздражали Изака еще до того, как он услышал про участие Селсетина и Нелбова в скандале, связанном с Маликом. Кранн не знал, что именно там произошло, но догадывался, что они не могут стать его друзьями. Остальные аристократы, слушая реплики Фордана, вскользь упомянувшего об этом скандале, глубокомысленно кивали, из чего Изак заключил, что событие всем прекрасно известно.
Прямо перед Изаком развевался золотой сокол недавно произведенного в сюзерены Данвы. Его брат умер две недели назад, и теперь маленький сын Данвы унаследует титул дяди, едва достигнув совершеннолетия. Ветер доносил до Изака мощный голос сюзерена, а еще – яростную перепалку сюзеренов Амаха и Кеда. Белый олень Амаха явно брал верх над желтым львом Кеда, хотя Амах был на двадцать лет моложе своего собеседника.
Седьмой сюзерен, Торль, был самым знатным, из древней семьи – он владел богатейшей провинцией и был суров и крайне набожен. К удивлению Изака, он только кратко представился кранну и тотчас отбыл с отрядом разведчиков. Его эмблема, ледяная кобра, была такой же необычной, как он сам. Необычным было и его решение надеть вместо рыцарского облачения простые кожаные доспехи с нашитой на груди эмблемой, как сделал бы простой воин.
Поначалу Изак решил, что Торль – трус и облачился подобным образом, чтобы не отличаться от простых кавалеристов и не привлекать к себе внимание врага. Но когда юноша узнал об этом человеке побольше, он несказанно обрадовался, что вовремя придержал язык и ничего не сказал по поводу одежды сюзерена. Сам генерал Лах, очень скупой на похвалы, рассказал Изаку, что, когда дело доходит до сражения, сюзерен Торль бьется плечом к плечу с белоглазыми гвардейцами.
Плотное облако скрывало глаз Цатаха, сухой ветер обдувал металлические доспехи рыцарей и кожаные панцири простых воинов, а затем уносился назад к вьючным животным, замыкающим шествие. Круговерть снежинок в воздухе предвещала ухудшение погоды: как только дорога станет слишком скользкой для коней, вперед выведут тягловый скот, чтобы он протаптывал путь и утрамбовывал грязь.
Острые глаза Изака замечали белок, наблюдавших за людьми с безопасного расстояния; пушистые шкурки зверьков переливались всеми оттенками рыжего, когда белки отрывали кусочки дубовой коры в поисках насекомых. Изаку было приятно видеть, что хоть кто-то живет себе по-прежнему; идущая мимо армия мало интересовала белок и не мешала им заниматься обычными делами.
Зато люди в городах, через которые проходили воины, жили теперь в страхе, и приветствия жителей были довольно вялыми. Эльфов сильно боялись, тревога охватила обитателей всех селений от самых границ Данвы. Правда, вид Изака, восседавшего на огромном белом коне, мелодичный звон упряжи и серебряных цепочек, украшавших сбрую, вселял в людей некоторую уверенность. Им было достаточно одного вида кранна и своей веры в него. И если воины Изака вели себя храбро, сам он тем более не собирался выказывать слабость перед людьми.
Вскоре вернулся генерал Лах. Рядом с ним скакал рыцарь в черных доспехах – он надел нагрудную пластину поверх шелкового одеяния, как поступало большинство. Нельзя было не заметить, что рыцарь богат: матово-черные доспехи украшала золотая дамасская насечка, обрамляя львиную голову, гордо взиравшую с нагрудной пластины. И хотя Изак все еще не до конца проснулся, он моментально вспомнил, что уже встречался с этим человеком раньше, а присмотревшись получше, узнал его. Герб с рычащим львом и броские черные доспехи нечасто встретишь. Изак не сомневался, что к седлу всадника приторочен золотой шлем в виде львиной головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171