– Ну как? – спросил он.
– Я предпочел бы, чтобы ты остался.
– Это твой фильм, – твердо возразил он. – Но я прошу тебя никуда не ездить без шофера и телохранителя. – Он осмотрелся. – Кстати, где они?
– Здесь я в безопасности, – ответил я.
– Не стоит думать, что ты в безопасности где бы то ни было, Томас. – Он сунул мне ключ, объяснив, что зто ключ от его номера в отеле. – Если будет нужно, воспользуйся моими комнатами. Те два ножа лежат там в сейфе. Комбинация четыре-пять, четыре-пять. Запомнишь?
– Да… но как мне теперь связываться с тобой?
– Звони моей секретарше в Лос-Анджелес. Она будет знать, где я.
– Не уезжай…
Он улыбнулся.
– Мой самолет улетает в полдень. До встречи.
О'Хара сел в машину, махнув на прощание, и уехал, а я почувствовал себя, словно молодой генерал, назначенный командовать важным сражением: полный страха, неуверенный, эмоционально беззащитный.
По графику на это утро были назначены съемки самых первых сцен фильма – приезд полиции для расследования убийства. Монкрифф показывал актерам – некоторые были в полицейской форме, другие без формы, – где им следует остановиться и повернуться к камере так, чтобы оказаться наиболее выгодно освещенными. Он работал с ними по планам и диаграммам, которые мы вычертили вчера вечером после моего возвращения из Кембриджа.
Оставив Эда приглядывать за съемкой, я поехал в «Бедфорд Лодж», чтобы спокойно позавтракать у себя в номере. В отеле я обнаружил, что мои шофер и «черный пояс» расхаживают по вестибюлю, явно опасаясь неприятностей.
– Спокойно, – сказал я. – Ваш рабочий день начинается через час.
– Мистер О'Хара велел…
– Через час, – повторил я и направился в номер, думая, что раз уж они не спасли меня от «Армадилло», то я с таким же успехом могу обойтись и без них.
Вместе с завтраком в моем номере появился посетитель – Робби Джилл.
– Я должен обследовать сотню грудных клеток и прописать микстуры от кашля, – сообщил он. – В мою приемную поступило множество сообщений о простуженных пациентах. Я спешу. Снимайте одежду.
– Что?
– Снимите свитер и рубашку, – повторил он. – Расстегните брюки. Я пришел, чтобы сохранить вашу недостойную жизнь.
Он деловито раскрыл свой чемоданчик, отодвинув в сторону мои тосты и кофе и отправив себе в рот пальцами мою ветчину.
– Надеюсь, вы не голодны, – произнес он, жуя.
– Умираю от голода.
– Это плохо. Раздевайтесь.
– Э… зачем?
– Во-первых, чтобы сменить повязку. Во-вторых, бронежилет. Я пытался достать настоящий, ноже– и пуленепробиваемый, но ни полиция, ни армия не выделили бы мне его без кучи бюрократических формальностей, так что попробуем довериться самодельному.
Я снял свитер и рубашку; он размотал повязку и поднял брови – удивленно, но без недовольства.
– Вы здоровы. Больно?
– Ребро болит.
– Этого следовало ожидать, – добавил он и наложил свежий бинт. – А теперь ответьте: что вы знаете о дельта-гипсе?
– Ничего.
– Он применяется вместо обычного гипса для фиксации сломанных рук и ног. Это жесткий и твердый материал, но на самом деле это полимер, и он пористый, так что ваша кожа будет дышать и не будет чесаться. Нож его не пробьет.
– А пуля?
– Это другое дело.
Он занимался своей работой около получаса; все это время мы говорили о Доротее и Поле и не пришли ни к какому заключению. Правда, я объяснил, рассказав о Билле Робинсоне, каким образом вышло, что мы сейчас находимся посреди склада коробок с книгами Валентина.
По завершении работы Робби я был от подбородка до пояса облачен в жесткую куртку без рукавов, которую я мог снимать и надевать двумя половинками, скрепленными полосками «липучки».
Когда я восстал против того, чтобы пластик закрывал шею, Робби просто спросил:
– Вы хотите, чтобы вам перерезали глотку? Наденьте свитер с высоким воротом. На случай, если у вас такого нет, я принес тонкую белую водолазку. – Он сунул ее мне так, словно ему она была вообще не нужна.
– Спасибо, Робби, – сказал я, и он мог понять по моему тону, что это не просто вежливость.
Он коротко кивнул.
– Мне пора вернуться к своим прямым обязанностям и объехать всех этих кашлюнов, а то они линчуют меня. – Он собрал свой чемоданчик. – Вы думаете, что эту вашу повешенную леди линчевали?
– Нет, я так не думаю.
– Вы узнали что-нибудь полезное от профессора Дерри?
– Нож, которым меня ткнули в бок, называется «Армадилло». Тот, с выемками для пальцев, с Хита, это копия ножей времен первой мировой. Полиция уже расспрашивала профессора о нем.
– Вау!
– Профессору около восьмидесяти пяти лет. Он просил меня не говорить «Вау».
– Прямо охрана общественного порядка.
– Мы славно поговорили, но он не знает, кто может быть хозяином «Армадилло».
– Будьте осторожны, – сказал на прощание Робби. – Если я буду нужен, я неподалеку.
Я съел то, что осталось от моего завтрака, медленно оделся, побрился и постепенно стал привыкать к жизни черепахи в панцире.
К тому времени, как я был готов уходить, снизу позвонила дежурная и сказала, что меня спрашивает молодая женщина. Она полагает, что я должен ждать ее. Мисс Люси Уэллс.
– Ох, да! – Я совсем забыл о ней. – Пожалуйста, пришлите ее сюда.
Вошла Люси: джинсы, свитер, кроссовки, «конский хвост» – этакая серьезная юная восемнадцатилетняя леди. Она озадаченно посмотрела на множество коробок и спросила, с чего начинать.
Я выдал ей портативный компьютер, блокнот, шариковую ручку и большой черный маркер.
– Крупно пометь каждую коробку номером, – сказал я, написав маркером «I» на коробке из-под микроволновой печи. – Вынь из нее все. Составь список содержимого, введи этот список в компьютер и упакуй все обратно, положив в коробку поверх книг листок со списком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97