— Если вас это, конечно, все еще интересует… насчет радиации. Насчет альфа-частиц на острове Трокс.
Судя по голосу, Руперт немного оживился.
— Я вчера спрашивал про это у своих детей. Вы были правы: они действительно проходят радиоактивность в школе.
— Угу, — сказал я. — Но те тридцать с лишним человек, которые жили на Троксе, не знали, что можно заставить счетчик Гейгера работать как сумасшедший, не подвергаясь при этом особой опасности. Люди услышали, как он трещит, и им это подали под соответствующим соусом: «Спасайтесь все, эти экзотические грибы радиоактивные, а из-под фундаментов ваших домов сочится газ радон! Но мы, ваши благодетели, „Объединенная торговая компания“, гарантируем, что вы сами не будете заражены радиацией, радиоактивны только здания и грибы, а мы пришлем отличный корабль, который переправит вас в безопасное место».
— Вы хотите сказать, «Объединенная компания» нарочно заставила людей покинуть остров?
Я улыбнулся.
— Да что вы, заставила! Люди сами не чаяли, как унести ноги. Радиации все жутко боятся, потому что она невидима и неощутима. И из-за этого люди зачастую думают, что она куда опаснее, чем на самом деле. Но в конце концов все успокоятся, потому что лучевой болезни ни у кого не обнаружат.
Джон Руперт поблагодарил меня за лекцию, но все еще довольно прохладно.
— Полагаю, вы понимаете, что главный вопрос так и остался без ответа? — сказал он.
Я кивнул, хотя мой собеседник и не мог меня видеть, и высказал этот вопрос:
— Зачем, собственно, компании понадобилось получить весь остров в свое распоряжение?
ГЛАВА 8
К концу томительного вечера тучи наконец разошлись, и самые упорные поклонники фейерверков выбежали на улицу взрывать цветные хлопушки и огненные фонтаны в садиках, где с ветвей шлепались тяжелые капли.
Я знал, что к тому времени, как я уйду с работы, бабушка и Джет уже будут спать. К тому же я не мог напрашиваться ночевать вторую ночь подряд. Один раз был мне действительно необходим, ну а дважды — это уже наглость. Бабушка никогда не верила в длительные приступы депрессии.
Я прошел пешком полмили, отделяющие здание Би-би-си от моего дома. Меня ждали мансарда, телескоп, хронометр и тапочки. Я полной грудью вдыхал сырой ночной воздух и клятвенно обещал себе, что отныне в моем календаре пятого ноября не будет.
Когда я стоял на пороге, мой пейджер, лежавший в кармане брюк, внезапно ожил, невзирая на поздний час. Он у меня настроен на виброрежим, потому что мне часто приходится бывать в местах, требующих тишины. Я перезвонил по указанному телефону, и Белладонна тут же сняла трубку, хотя время шло к полуночи. На мой вопрос: «Где ты?» — она захихикала.
— В спальне Джорджа Лорикрофта. Только Крису не говори!
— Полагаю, миссис Лорикрофт где-то рядом?
— Ой, Перри, какой ты нудный! — недовольно проворчала Белл. — Ее зовут Гленда. Она хочет с тобой поговорить.
Гленду Лорикрофт я смутно помнил со времен того злосчастного ленча как роскошную блондинку в бледно-голубом свитере, чересчур тесном для ее пышного бюста. Ее голос и тон пришелся бы впору девушке из провинции — откуда-нибудь из Ланкашира. Она сообщила, что ее Джордж уехал в Баден-Баден — по крайней мере, он так сказал, — и она желает знать, какая там погода, будьте так любезны…
Я попросил дать мне Белл и сказал, что желаю знать, с какой это стати я должен посреди ночи переться обратно в метеоцентр из-за такой ерунды.
— Ой, Перри, ну ты прямо как маленький! — воскликнула Белл. — Гленда думает, что Джордж развлекается с какой-нибудь незадекларированной фройляйн. Если я скажу тебе точное время и место, ты сможешь узнать, какая там на самом деле погода, чтобы потом сравнить с тем, что скажет ее благоверный?
— Белл, это не пройдет. Абсолютно. Он всегда может отговориться тем, что забыл или просто спал в это время.
— Гленда говорит, его никогда не бывает там, куда он собирался. Сегодня ему положено быть на скачках в Баден-Бадене, а завтра он даже не будет знать, что там мела метель.
— Слушай, Белл, отвяжись. Попроси Криса. Я буквально с ног валюсь.
— Ни черта Крис не сделает. Он только и говорит, что о поездах.
— Где он? — встревожился я. — И почему он говорит о поездах?
— Он зациклился на каких-то переключателях топлива, — беспечно сказала Белл. — Я в этом ничего не понимаю. По-моему, только ты один и разбираешься, что у него на уме.
— Слушай, найди его!
До нее внезапно дошло, что дело нешуточное.
— Да он и не терялся!
— А где он тогда?
— Говорит, что у тебя на крыше.
Я, расстроенный, вышел через черный ход на пятачок пожухлой травы на задах и задрал голову. Точно, вон он, голубчик. Крис сидел верхом на коньке шиферной крыши, прислонясь спиной к мертвой, полуобвалившейся каминной трубе.
— Слазь! — крикнул ему я. — Я за тобой гоняться не стану.
— Слушай, отсюда видны фейерверки над всем Лондоном! — отозвался он. — Забирайся сюда!
— Я спать пошел.
— Джордж Лорикрофт вовсе не в Баден-Бадене, — пропел Крис, — и Оливер Квигли не поехал ни в Берлин, ни в Гамбург, и даю руку на отсечение, что мой будущий тесть слинял из Колони.
— В смысле? — не понял я.
— Робин Дарси в Ньюмаркете.
Я все еще слышал в трубке отдаленный голос Белл. Поэтому я прижал трубку к уху и спросил, слышала ли она, что говорит Крис.
— Он говорит, что Робин Дарси в Ньюмаркете. Ну да, так и есть: он остановился в «Гербе Бедфорда». А что такого? Когда Робин приезжает в Англию по делам, он часто заглядывает в гости к папе. А завтра они поедут на скачки в Донкастер. Это последние скачки нынешнего сезона. Половина Ньюмаркета там будет. Мой шеф, Джордж, выставляет лошадь моего отца в Ноябрьском гандикапе, главной скачке дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81