— Беренайс нет дома, — сказал он, впуская меня в дом.
— А я к тебе. Как дела?
— Не так уж плохо, — ответил он, но выглядел по-прежнему несколько подавленным.
Он налил мне выпить. Теперь Томас знал, где стоят и джин, и тоник. Томас сказал, что они с Беренайс подали на развод, но он не уверен, что это так необходимо.
— Ты можешь сделать восстановительную операцию на семенных канатиках, — сказал я.
— Да, но я, собственно, не хочу этого. Представь, а вдруг у нас опять родится девочка? А если у Беренайс так и не будет сына, я снова ее потеряю. Я так ей и сказал.
Я испуганно на него посмотрел.
— И что она ответила?
— Ничего особенного. Знаешь, по-моему, она стала меня бояться.
Я подумал, что, пока с его головой все в порядке, это, наверное, совсем неплохо — пусть побаивается.
Потом я зашел к Жервезу и Урсуле. Перемена в Урсуле, которая впустила меня, в дом, была столь же потрясающей, как если бы, развернув неприглядный серый сверток, вы обнаружили там чудесный рождественский подарок. Исчезли старая блузка, юбка, пуловер и жемчуг. На ней были красные брюки в обтяжку, толстый белый свитер и замысловатая золотая цепочка. Она улыбнулась как заговорщица и провела меня в гостиную. Жервез, казалось, готов был встретить меня если и не с распростертыми объятиями, то, во всяком случае, вполне спокойно и дружелюбно.
Урсула объяснила:
— Я сказала Жервезу, что теперь, когда у меня есть деньги и я в любой момент могу уйти от него и забрать девочек, я остаюсь только потому, что хочу быть с ним, а не потому, что должна. Я останусь здесь до тех пор, пока он не будет мучить себя этой смехотворной ерундой насчет его рождения. Кого интересует, что в то время Малкольм не был женат на Алисии? Мне уж точно все равно. Да и всем остальным. Фердинанда это совсем не трогает. Фердинанд нам очень помог, он несколько раз приезжал сюда и дал Жервезу немало разумных советов.
Жервез, который в былые времена давно уже сбил бы ее с ног, слушал сейчас почти с признательностью. Кошмарное чудовище, которое загоняло его все глубже в чащу, похоже, теперь пропало, его победили добрые друзья.
Когда я наведался к Фердинанду, он был в чертовски хорошем расположении духа. Они с Дебс немедленно переехали из маленького, почти пустого коттеджа в точно такой же, но большой и с теннисным кортом, бассейном и гаражом на три машины. В богатстве кроется масса удовольствий, сказал он. Но одной из комнат в новом коттедже по-прежнему был его кабинет. Он не оставил работу.
— Знаешь, я хорошо подумал над твоими словами, — сказал Фердинанд. — Посмотрел со стороны, что Алисия со всеми нами сделала. И я больше не обращаю внимания на ее слова. Ей не удастся избавиться от Дебс и от Урсулы. Ты видел Урсулу? Потрясающе! Я сказал Жервезу, что его жена — настоящее сокровище, а наша мать только портит всем жизнь. Я говорил с ним и о том, что мы незаконнорожденные… ты ведь этого хотел? — Фердинанд хлопнул меня по плечу. — Останешься на ужин?
Я не поехал ни к Алисии, ни к Вивьен. Зато просидел несколько вечеров с Джойси.
— Дорогой, как там наш старик?
— Все время торчит в Квантуме со строителями.
— Присмотри за ним, как бы он не простудился. На улице такая холодина!
— Он делает, что хочет.
— Дорогой, но ведь так было всегда!
Потом Джойси отправилась в Париж на какие-то элитные соревнования по бриджу. Поцеловала меня на прощание в щеку, одобрительно похлопала по плечу, велела быть осторожным и не свернуть шею на скачках.
Я заверил ее, что постараюсь, и вернулся к себе в Ламборн — теперь я жил там, а не в Эпсоме. У тренера, лошадей которого тренировал, я спросил, не найдется ли у него для меня места запасного жокея, если я сделаю огромный шаг вперед и стану профессионалом?
Он удивленно поднял брови.
— Я слышал, вам это не особенно нужно. У вас ведь, кажется, завелись деньги?
— К черту деньги. Могу я на что-нибудь надеяться?
— Я видел, как вы скакали в Кемптоне. И если вы станете профессионалом и переедете в Ламборн, я с радостью доверю вам большинство своих лошадей.
Он не отступил от своего слова, и Джо и Джордж, удивленные, но счастливые, тоже предложили мне нескольких своих лошадей.
Я купил дом в Ламборне, и Малкольм переехал туда, ко мне, — пока не восстановлен Квантум. Он часто ездил со мной в Даунс, к тренеру, на которого я работал, и смотрел, как тренируют лошадей. Он вовсе не потерял интереса к скачкам, наоборот, увлекался ими еще больше. Когда я победил в своем первом профессиональном заезде, шампанское текло в Ламборне рекой.
К тому дню в ноябре следующего года, когда вся семья собралась на повторном открытии Квантума (с тисненными золотом пригласительными билетами и целой армией официантов), жизнь каждого из нас совершенно изменилась.
Малкольм снова побывал на Арке и проехался вокруг света с Рэмзи Осборном. Крез победил в скачках Футурити в Дорчестере и готовился к дерби на следующий год. Блу Кланси отправили на конный завод как залог будущих миллионов.
Я хорошо закончил свой первый профессиональный сезон и в начале второго был основным запасным жокеем на конюшне. Наверное, в конце концов я все же стану тренером. Сейчас же я чувствовал себя счастливым и удачливым, как никогда прежде.
Люси и Эдвин по-прежнему жили в своем коттедже и питались исключительно здоровой пищей. Люси больше не писала стихов, зато начала серьезную работу над биографией и комментариями к жизни и творчеству Томаса Стернса Элиота. Эдвин все так же ездил за продуктами.
Дональд и Хелен бродили по саду рука об руку, как любовники.
Фердинанд порхал вокруг Дебс, которая ждала ребенка.
Жервез избавился от изрядной доли своей раздражительности и теперь успокаивал Урсулу, вместо того чтоб донимать ее придирками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111